Порочный круг
Шрифт:
Компьютер показал, что, судя по интенсивности огня, вокруг центрального поста разгорелась жаркая битва. Кроме того, две единицы противника прорвались в нашу сторону. Дев и Рак начали отстреливается из бойниц. Через несколько секунд один из нападавших был уничтожен огнем автоматических бластеров. Но эти огневые точки вскорости были подавлены вторым, более мощным кибером. На какое-то время наступила тишина. Через скрытую телекамеру я обозревал поле битвы. Вот он, затаился... Похожий на кивсяка, с гибким членистым телом и множеством коротких манипуляторов, снабженных бластерами.
— Мистер! Он делает что-то с проводкой! — Это был голос Змея. Он до сих пор не издал ни звука, следя за ситуацией вне корабля,
"Не что это такое?! О, черт побери!" Прочная переборка, отделявшая рубку от коридора, повинуясь лживому приказу кибера, вдруг поползла в сторону, открывая доступ.
— Блокируй! — завопил я, и Рак, не найдя ничего более приемлемого, засунул в одну бойницу бластер. Это затормозило открывание створки, но кибер уже засек лазейку для смертельной атаки и со злорадством (не знаю, есть ли у них эмоции, но я представил себе состояние атакующего организма робота именно этим понятием) прильнул к левой стене и через щель принялся крошить оборудование помещения. Дев закружился и отпрыгнул в сторону — его шлем был разбит. "Что делать? Чем прикрыть?" — Эти мысли пронеслись в моем мозгу не дольше, чем за несколько сотых секунды. А затем я правой рукой схватился за ранец спрятавшегося за продырявленное во многих местах кресло Кима, и одним неимоверным по мощи усилием заткнул телом своего оператора щель между косяком и остановившейся переборкой, подперев для прочности его плечом. Высунув свой бластер под мышку оператору, я в упор расстрелял совершенно нагло ринувшегося вперед кибера.
Эфир наполнился леденящим душу воплем заживо зажаренного Кима.
Атаковавший захлебнулся огнем, и мне удалось, отбросив останки своего еще недавно живого щита, прыгнуть в коридор, сокрушая врага лучевым клинком. В этот момент мир поплыл у меня перед глазами и рассыпался на странные, мутные образы, а в ушах стучала пульсация артерий.
Через грохот сердец, слышен стук башмаков. Значит, скоро конец, изо всех уголков окаянной души рвется радостный клич: "Поспеши! Поспеши! Там свистит смерти бич!" Он по лицам нас хлещет и бьет по ногам, но мы рады платить по кровавым долгам. И захлебываясь красной жижей своей, хором вопль предсмертный: "Скорее! Скорей!" Лучше самых надежных и прочных оков наши жилы застрянут в суставах врагов. Ведь для этого были на свет рождены, мы, презревшие смерть, биомасса войны. Их стиралась броня и компьютер горел, но они продирались сквозь месиво тел. Только замер последний в пределах стены... Не успели — и значит мы все спасены! Только некому радостно руки поднять. В коридорах, отсеках легла наша рать. Опустевшим вернется на базу линкор. Тем, кто нас посылал, молчаливый укор. Но в тупой, бесконечной и злой пустоте нету места, конечно, безумный мечте. Нету места для детской наивности. Нету времени для справедливости.
Сознание вернулось ко мне, когда рядом никого уже не было. С трудом поднявшись, я пошел в рубку, где тут же неизбежно заснул, в изнеможении привалившись спиной к стене.
Мое забытье длилось от силы четверть часа. Еще полупроснувшийся, я, пошатываясь, добрался пешком до центрального поста. У входа в компьютерный центр меня о чем-то спросил Жан, но я, как помнится, не ответил ему. Мне навстречу вышли Арик и еще несколько пораненных ремонтников. Вблизи порога лежал убитый штурмовик, приваленный нашим же боевым кибером с разодранным панцирем и еще медленно шевелящимися членами. А немного поодаль я заметил фигуру Козера. Он распластался в той неестественной позе, которая не оставляла сомнения, что перед вами мертвый человек. Сокрушенно покачав головой, я двинулся назад в командирскую рубку, чтобы взять ситуацию под контроль. И вдруг вдогонку, среди общего приглушенного хора голосов, раздававшихся в динамике скафандра, неестественно громко и четко донесся молитвенный речитатив Арика:
— Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь — крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами приткнуться и падут.
Все, кто слышал это, замерли от неожиданности, затихли, то ли пораженные вдруг охватившим их запоздалым страхом, то ли просто от беспросветной усталости.
Захватчиков локализовали в трех отсеках верхней палубы. Даже если они и взорвут ядерный заряд, мы не потеряем целиком маневренность. Конечно, импульс будет ужасный, но гамма-кванты вряд ли полностью пробьют многослойную защиту, так что экипаж получит терпимую дозу.
Сквозь навалившуюся дремоту я не сразу увидел, что по коридору в мою сторону идет Скорпион. Канонерщик отпихнул ногой искореженные остатки боевого кибера и вошел в рубку. Он оглядел бедлам и покачал головой. Я тоже посмотрел по сторонам. Действительно: все кресла и столик деформированы и с мясом выдраны из пола; посередине припаялся к пластиковому паркету продырявленный и поваленный набок шкаф; а у самого порога лежало то, что еще совсем недавно было Кимом, и от этого нечто вился легкий пар, смешанный с дымом. Одна из боковых панелей была открыта, и я мог видеть часть технической ниши, откуда лился красный мерцающий свет.
Скорпион сел на поваленный шкаф:
— Мне надо поговорить.
— Я уже догадался...
Однако канонерщик в ответ на мой насмешливый тон остался серьезным:
— Дело приобретает крутой оборот.
Если даже Скорпиону изменяет его бесконечная веселость, значит случилось действительно нечто потрясающее. Слегка заволновавшись, я громко спросил:
— Да что стряслось-то? Ну, потрепали нас, но ведь киберы теперь совсем беззащитны.
Мне почудилось, что Скорпион издал тихую усмешку:
— А ну-ка, мой командир, взгляни-ка на монитор хронального поля. Надеюсь, он у тебя цел?
Мне пришлось повернуться к оставшимся в живых экранам. Техника не подвела — компьютер держался молодцом, и через несколько секунд я увидел картинку напряженности силовых линий. Было отчего испугаться, но сказывалось действие введенных антистресантов, так что я относительно спокойно констатировал:
— Прямо по курсу показатель растет до чудовищных величин. Вот черт! — Я стукнул кулаком по приборной доске. — Так из-за этого мы и прозевали абордажный снаряд. — И тут же, опять развернувшись к Скорпиону, я недоуменно поинтересовался. — Но... Все-таки, что же это?!
Мой коллега сидел, не меняя позы:
— Ты помнишь, как мы весело проводили время на Плутоне?
— Чего-чего? Постой... — Меня осенила догадка. — Дьявол! Неужели монополь?
Скорпион кивнул и встал с места:
— А теперь представь себе, что будет с записями на матрицах бытия, если тут такие помехи?
Я замер как вкопанный и еще раз чертыхнулся. Затем поспешил опустить пальцы на клавиатуру, говоря скорее сам себе:
— Так. Надо рассчитать максимально допустимую напряженность хронального поля.
После нескольких минуток быстрой работы, мне удалось заставить бортовые мозги выдать нужную информацию. Я сообщил стоящему сзади Скорпиону, что через пять часов матрицы бытия отключатся от нашего сознания. Канонерщик лично поглазел на монитор и произнес:
— То есть что нам угрожает? — А затем сам же ответил на свой вопрос. — Нас просто никогда не воскресят, так как не будут считать погибшими.
Последняя фраза застыла в пустоте. "Это значит... Смерть? — стучались мои мысли в стенку безысходности.— Это полная гибель? Не может быть! Мы же гарантированно бессмертны... Но факты, факты..."