Порочный сексуальный татуировщик
Шрифт:
Его бесстрашные действия в ее защиту ошеломили девушку, тем более что никто никогда раньше не защищал ее, даже родная мать. Сердце Катрины трепетало от его красоты. Но именно его ярость, направленная на парней, которые издевались над девочками, заставила ее безумно влюбиться в него прямо на месте. И тут он разрушил чары, протянув руку и проведя теплым, нежным пальцем по коростам на ее руке.
— Что, черт возьми, случилось с твоей рукой? — спросил он, нахмурившись.
Она инстинктивно отшатнулась
— Ничего, — отрезала она и потянулась за курткой.
Нахмурившись еще сильнее, он отвел куртку подальше от Катрины.
— Это не ничего. Кто это с тобой сделал? — потребовал он.
Она не знала почему, но ответила:
— Я… я сделала это с собой.
И почему его это вообще волновало?
Он не настаивал на подробностях. Не в тот момент.
Вместо этого очень тихо сказал:
— Понимаю. — И в тот момент она знала, что он действительно понимает ее глубокую эмоциональную боль, потому что тоже испытывал нечто подобное. — Возможно, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.
После того дня в парке к ней больше никто не придирался. По школе распространился слух, что Мейсон Кинкейд надерет задницу любому, кто посмеет ее побеспокоить. Они стали проводить вместе много времени, и он стал ее лучшим другом. Ее защитником. Единственным мужчиной в ее жизни, которому она безоговорочно доверяла и который знал о ней то, чего не знал никто другой.
И да, в конце концов, она рассказала ему о своем отчиме, и он поделился своей ужасной семейной историей. Что его мать была проституткой и наркоманкой, и в то время отбывала срок в тюрьме, и что он сам подвергся насилию со стороны одного из бойфрендов своей матери. Но у него, по крайней мере, были братья, и все они заботились друг о друге. У нее не было никого, кроме него.
Между ними образовалась крепкая, нерушимая связь, несмотря на дикий и бунтарский характер Мейсона, и то, что последние двенадцать лет она провела, наблюдая за ним с другими женщинами, любя его издалека…
Катрина поняла, что задумалась, — «надеюсь, не слишком надолго» — и что Саманта все еще ждала ответа на свой вопрос о том, что произошло в тот день, когда она встретила Мейсона, и он отбил ее у хулиганов.
— Мейсон увидел, как ко мне пристали трое хулиганов, а я была совсем одна, — изложила она историю вкратце. — И когда один из парней не отступил, Мейсон ударил его по носу и сбил с ног. С того дня он стал моим защитником, в значительной степени гарантируя, что никто больше меня не побеспокоит.
Саманта ахнула от шока, а затем рассмеялась, заставив стилиста, делавшую ей прическу, на мгновение остановиться, пока ее смех не утих.
— О, боже, так Мейсон в юности действительно был занозой в заднице! Клэй говорил
— Абсолютный правонарушитель, — призналась Катрина, когда ее стилист завила несколько прядей вокруг ее лица и зафиксировала лаком. — Он пил, курил травку, прогуливал уроки и игнорировал практически всех, кто обладал каким-либо авторитетом, включая Клэя.
— Он до сих пор так делает, — вставила Тара с веселой ухмылкой. — Кому еще сойдет с рук трахать случайную девчонку в туалете бара?
— Это правда, — призналась Катрина и покачала головой, вспомнив, как ее раздражала грубость Мейсона. — Честно говоря, Клэй старался изо всех сил, но мне кажется, внутри Мейсона накопилось столько гнева, что бунт в крайних его проявлениях был его способом справляться с этим.
Но даже, несмотря на то, что Мейсон неоднократно испытывал терпение Клэя и жил, нарушая правила, с их первой встречи в парке она всегда знала, что у Мейсона доброе сердце, даже если он сам в это не верил. Она увидела его заботливую сторону в тот день, когда он спас ее от хулиганов, и как годами был для нее надежным другом.
За годы терапии и лечения своих эмоциональных проблем Катрина смогла осознать, что поведение матери Мейсона и тот факт, что она полностью пренебрегала, а затем бросила своих детей, повлияли на него сильнее, чем он когда-нибудь в этом признается.
Кроме того, никто из братьев Кинкейд не знал своих отцов, и в их жизни отсутствовал пример отца, которому они могли бы доверять. Катрина знала Мейсона достаточно хорошо, чтобы понимать, что он чувствовал себя недостойным любви, и поэтому делал глупости, постоянно испытывая людей вокруг себя на прочность: оттолкнет ли он их достаточно далеко, чтобы они, в конечном итоге, тоже его бросили. Такое безрассудное поведение также проецировалось на его безрассудное отношение к женщинам.
И Катрина не думала, что когда-нибудь сможет это изменить. Мейсон был не из тех, кто увлекается психоанализом или меняет свое поведение. Та часть его, которая чувствовала себя недостойной, управляла любым импульсом или потребностью, которые ему, возможно, пришлось бы изменить. Даже постоянное присутствие и непоколебимая поддержки Катрины… или любовь, — если бы Мейсон открыл глаза и увидел это, — не изменили бы того, кем он являлся.
— Клэй рассказывал, что однажды он даже угнал машину, — сказала Саманта в полном шоке от преступления, которое Мейсон совершил в юности.
— Да, угнал, — подтвердила Катрина, когда девушка, которая делала ей прическу, начала наносить ей на лицо тональный крем. — И в итоге угодил в тюрьму. Но даже это не вправило ему мозги.
— И чем все закончилось? — с любопытством спросила Тара.
— Через несколько месяцев он вышел из колонии, тогда ему было семнадцать, и его поймали за тем, что он рисовал граффити на боковой стене тату-салона. — Катрина закрыла глаза, чтобы стилист нанесла тени и подводку. — Владельца звали Джо, и вместо того, чтобы предъявить Мейсону обвинения в вандализме и порчи имущества, он заключил с Клэем сделку, согласно которой Мейсон удалит все граффити со стены и целый месяц будет убираться в салоне, чего Мейсон терпеть не мог.