Порочный сексуальный татуировщик
Шрифт:
О, боже, о, боже, о, боже. Слова, кружащиеся у нее в голове, оказались во рту и, наконец, на кончике языка. Она произнесла их до того, как передумала.
— Ласкай пальцами мой клитор.
Он наградил ее удовлетворенной улыбкой.
— Видишь, не так уж и сложно, верно? — спросил он и, наконец, погладил пальцами твердый, чувствительный бугорок.
Катрина ахнула, когда комочек нервов ожил под его умелым прикосновением, закрыла глаза и откинула голову назад, пока он творил свою магию. Ее бедра начали тереться о его руку, и глубоко внутри она ощутила пустоту. На этот
— Трахни меня пальцами, — бесстыдно простонала она.
Она снова ахнула, когда он тут же наполнил ее двумя талантливыми пальцами, и ее дыхание замерло в горле. Он держал их неподвижно глубоко внутри, одновременно надавливая большим пальцем на клитор, оставляя ее на грани неудовлетворенности и возвышенного экстаза.
Его губы вернулись к ее уху, и мрачным и властным голосом он произнес:
— Детка, ты готова ради меня разлететься на части?
— Да, — взмолилась она.
Мейсон резко выдохнул и задействовал пальцы, двигая ими сильно и глубоко, в то время как большой палец быстро и безжалостно кружил по клитору. Катрину пронзило столько ощущений, что она сжала их переплетенные пальцы над своей головой, нуждаясь в опоре, поскольку ее трясло от силы кульминации.
Когда конечности перестали дрожать и она, наконец, пришла в себя от кайфа и открыла глаза, то обнаружила, что Мейсон наблюдает за ней. Он освободил ее запястья от майки, и Катрина медленно опустила руки вниз. Рука, которая только что доставила ей столько удовольствия, теперь лежала на ее животе, но нельзя было не заметить твердую выпуклость его эрекции за ширинкой джинсов, которая впивалась ей в бедро, напоминая, что она оказалась на шаг впереди него в этой игре в базы.
Томно улыбаясь и не обращая внимания на разворачивающиеся на заднем плане ужасы, она слегка повернулась и прижалась к Мейсону всем телом, как довольная кошка.
— Готов забить хоумран? — спросила она, скользя ладонями по его животу, более чем готовая ко второму раунду, но на этот раз с ним внутри себя.
Он остановил двигающиеся на юг руки, и вернул их к своей груди.
— Не сегодня, Китти-Кэт.
Она была ошеломлена, шокирована и растеряна.
— Почему?
По ее обнаженной коже пробежал холодок, и она вздрогнула, тогда Мейсон потянулся к пледу, который она всегда оставляла на спинке дивана, и накрыл ее, прижимая к себе.
Затем осторожно убрал с ее щеки несколько прядей и повернул ее лицо так, чтобы она смотрела прямо в его великолепные голубые глаза.
— Не сомневайся ни на секунду, что я хочу тебя, но у меня нет с собой презерватива, и я не рискну без него заняться сексом. Но самое главное, я пришел сюда не для этого, хотя не могу отрицать, что мне понравилось доводить тебя до оргазма. Чертовски горячо наблюдать, как ты кончаешь.
— О.
Ее разум пребывал в растерянности от всего, что она только что услышала. То, что он пришел не подготовленным к сексу, многое говорило о его истинных намерениях. И если вспомнить, то именно она выступила инициатором того, что только что произошло.
Его взгляд стал серьезным.
— И еще хочу тебе сказать… несмотря на свою репутацию, я регулярно прохожу обследования, и в последний раз это было как раз перед Вегасом. Я чист.
— Спасибо, что сказал, — оценила она его честность. Разговор был непростым, но важным. — И к твоему сведению: по состоянию на год назад, после моих последних отношений,
Он игриво ухмыльнулся.
— Я бы сказал, что этим вечером ты была немного грязной девчонкой, но в лучшем смысле этого слова, — напомнил он о ее грязных словах и том, как сильно они ее возбудили. — И мне это понравилось. Очень.
— Мне тоже, — призналась она, возвращая ему улыбку.
Катрина чувствовала себя с Мейсоном свободной быть той женщиной, которая приняла свою страстную натуру, которая могла наслаждаться более темными и запретными глубинами секса. Потому что доверяла этому мужчине и знала, что источник ее страсти кроется в удовольствии, а не в деградации.
Не желая думать о других унизительных воспоминаниях, ставших частью прошлого, которое она больше не хотела переживать, Катрина прижалась к Мейсону, и они вернулись к просмотру фильма. Ей нравилось, насколько защищенной и в безопасности она чувствовала себя с ним, хотя ни один другой мужчина даже и близко не подходил к тому, чтобы дать ей то чувство безопасности, которого она всегда жаждала.
И его ей не хотелось терять никогда.
«Три недели абсолютного блаженства никогда не были такими чертовски приятными», — подумал Мейсон, проверяя инвентарь на своем рабочем месте и периодически поглядывая на Катрину. Она стояла у стойки администратора и разговаривала с Жасмин, указывая ей на что-то на экране компьютера. Мейсон уделил время на то, чтобы оценить, насколько великолепно и сексуально она выглядела сегодня в вишнево-красной юбке-карандаш, белой блузке на пуговицах и туфлях на шпильке с леопардовым принтом, которые добавляли дерзкий нюанс ее чопорному наряду.
С того вечера, когда он пришел к ней с пиццей, между ними очень многое изменилось и не только то, что Катрина теперь была его девушкой. Боже, ему нравилось, как это звучало. Еще больше нравилось то, что их отношения вернулись в нормальное русло, за исключением горячего секса в любое время. Что случалось часто. Он не мог насытиться ею и не думал, что когда-либо сможет, что шокировало, учитывая, что последние двенадцать лет он провел, погружаясь в бессмысленные связи в попытке убежать от болезненного прошлого. Он избегал любых эмоциональных связей с женщинами, потому что всегда боялся, что человек, с которым он был, в конце концов, увидит, насколько он сломлен, и уйдет.
Но Катрина… она прошла с ним через все и ни разу не усомнилась в их дружбе. Она знала все о его дерьмовом прошлом и не изгнала, и не исключила его из своей жизни. Она видела его в самые худшие времена, терпела его дикое и бунтарское поведение и все равно оставалась с ним.
И теперь она была его.
Как получилось так, что единственная женщина, с которой он отказывался быть из-за страха потерять ее, на самом деле была единственной, кто заставляла его чувствовать себя полноценным? Будто была его второй половинкой, о пропаже которой он до сих пор даже не подозревал. Она заставила его чувствовать себя спокойным и умиротворенным. В том смысле, что он сохранял сосредоточенность и устойчивость, а она вызывала в нем желание стать для нее лучшим мужчиной.