Порок
Шрифт:
– Зашел в ванну? – спросил Павел Сергеевич вошедшего в комнату Алексея. Тот кивнул.
– Ты вымылся? – сквозь истерический смешок произнес лежащий на полу Игорь. – Какая забота! – взгляд Игоря замер, глаза на какое-то мгновение прояснились. Он поднялся, с ненавистью посмотрел на отца и с презрением произнес:
– Ты вспомни, когда-нибудь ты меня спросил, вымылся ли я? Папаша-неудачник! – закричал он ему в лицо.
Павел Сергеевич всадил пощечину, но Игорь не возмутился, а через долю секунды вновь
Когда хохот улегся, Павел Сергеевич вежливо попросил Игоря одеться.
– Поедешь со мной!
– В Москву? – воскликнул Игорь и вновь упал на пол.
Павел Сергеевич присел на кресло напротив кровати и ждал момента, когда Игорь придет в себя. Он не сомневался, что не уедет без него.
– Отдышался? А теперь одевайся, и мы поедем, – по-отечески произнес Павел Сергеевич.
– Что-то раньше ты меня в Москву не звал, что-то поменялось в моем милом отце.
– Ты сам знаешь причину, почему ты должен уехать со мной.
– Нет, не знаю, поясни, – Игорь вскочил с пола и прильнул головой к коленям отца, тот внезапно соскочил.
– Все, хватит разыгрывать цирк! – отрезал Павел Сергеевич.
– Нет, поясни, здесь ни от кого у меня нет секретов, пусть слушают все, какой я подонок, какой я…
В этот момент тяжелая рука Павла Сергеевича еще раз нашла щеку сына.
Игорь рухнул с колен на пол, но встал быстро, пощечина немного привела его в чувство:
– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?
Павел Сергеевич кивнул.
– Хорошо, тогда извинись перед моим другом Искандером. И тогда я поеду. И выплати ему материальную компенсацию за потерю трудоспособности.
Павел Сергеевич задумался, с его лица исчезла категоричность и жесткость. Молча вытащил кошелек и, достав несколько пятитысячных купюр, протянул их Искандеру.
– Здесь где-то пятьдесят тысяч, я думаю, хватит!
Тот не решался брать деньги, тогда за него их взял Игорь и кинул на журнальный столик перед отцом.
– Он из-за тебя потерял трудоспособность, а у него ипотека на квартиру, куда вы сегодня явились грязными ногами, – Игорь посмотрел на отца с ненавистью.
– У меня больше с собой нет, только карточка, ему передадут деньги завтра, – Павел Сергеевич, пошарив по кошельку, вытащил еще несколько тысячных купюр и небрежно кинул их на стол.
Игорь пересчитал их, там было три тысячи, не считая одной купюры, которую он незаметно засунул в карман джинсов.
– Тогда пошли сейчас своих обезьян к банкомату, пусть обналичат.
– Это нельзя сделать потом?
– Нет! Здесь в двух минутах езды есть банкомат.
Павел Сергеевич подозвал Алексея и дал поручение снять деньги.
– А ты одевайся, сейчас поедем, и возьми документы.
– У меня их нет. Они там… ты знаешь – где.
– Хорошо, что-нибудь придумаем, одевайся.
– А
– Он получил свои деньги, – ответил Баумистров-старший.
– Да, забыл, ты же ни перед кем никогда не извинялся, даже перед мамой! Для тебя это было сверхунижением, – сказал Игорь, собирая свои вещи по комнате, – для тебя был всегда один способ – ты всегда старался откупиться, извинения же могли унизить тебя.
Павел Сергеевич хотел было что-то ответить, но сдержался, ограничившись одной фразой: «Поторопись!».
Игорь суетился, он весь был как на шарнирах. Собрав в руки разбросанную одежду, вышел из комнаты, отец пошел за ним. Удостоверившись, что около входной двери дежурит белокурый помощник, дальше последовал за сыном, который в этот момент зашел в другую комнату – в рабочий кабинет Искандера.
– Ты что, следишь за мной? Мне надо переодеться!
– Переодевайся! – Павел Сергеевич не желал оставлять сына одного в комнате.
– Пап, в конце концов, закрой дверь, я стесняюсь тебя, – заартачился сын.
– Да, совсем забыл, ты же не сын мой, а моя дочь, – Павел Сергеевич раздраженно хлопнул дверью комнаты и вошел обратно в гостиную, где на кровати лежал Искандер. Он взглянул на него и с чувством неподдельного отвращения вышел из комнаты. В этот момент в квартиру зашел Алексей, привезший деньги. Отдав их Павлу Сергеевичу, Алексей вышел в коридор покурить.
Павел Сергеевич отсчитал еще пятьдесят тысяч и демонстративно кинул их на журнальный столик; выйдя из гостиной, он подошел к двери, за которой переодевался сын.
В этот момент входная дверь квартиры отворилась – это вошел Алексей после перекура – и по ногам Павла Сергеевича прошелся легкий сквозняк.
– Черт! – выругался Павел Сергеевич.
Он толкнул дверь рабочего кабинета, – та не поддалась, ее заперли изнутри. Одним ударом ноги он вышиб ее, в комнате было весьма морозно, из открытой двери балкона веяло холодом.
Стоя на балконе, он смотрел вслед убегающему по двору Игорю, спрыгнувшему в сугроб с четвертого этажа. Игорь, чувствуя гневный провожающий взгляд родителя, остановился, обернулся, поднял средний палец руки и выговорил слово. Павел Сергеевич понял, что хотел сказать ему сын столь многозначительным жестом.
Глава тридцать вторая
В понедельник днем, после ряда формальных процедур, а именно нудной работы с документами, Евгений направился в привычном для себя направлении – в психиатрическую больницу. Воинов пребывал в заторможенном состоянии, его клонило ко сну. Он объяснил это действием седативных препаратов.
Евгений почтительно предложил отложить разговор, но Воинов, вставая с постели, возразил:
– Я в полном здравии, наоборот, разговор быстро приведет меня в чувство.