Пороки джентльмена
Шрифт:
Из-за угла в дальнем конце улицы выехал тильбюри. [9] Завидев запряженную в него лошадь, которая бежала, высоко вскидывая ноги, собаки зашлись в бешеном лае и ринулись вперед. Корнелия, не удержавшись, споткнулась о бордюрный камень и, чтобы не упасть на колени, насилу удерживая в руках поводки, схватилась за перила. Она резко осадила собак и, сделав шаг вперед, поняла, что каблук ее полуботинка на пуговицах сломался.
Стремясь сохранить равновесие, она снова уцепилась
9
Тильбюри – легкий открытый двухколесный экипаж.
– Леди Дагенем! Не могу поверить в свою удачу. Не меня ли вы пришли навестить?
Корнелия тотчас узнала этот легкий, шутливый тон и почувствовала, как в ответ на сквозившую в этих словах уже знакомую ей иронию лицо ее заливает краска. Надо же такому случиться! Неужели она стоит, прислонившись к ограде дома виконта?
– Виконт Бонем, – произнесла она чопорно и опустила ногу на землю, думая при этом, до чего нелепо она, должно быть, выглядит, стоя припав на одну ногу. – Я сломала каблук.
– Вижу, – сказал он. Ничего, кроме симпатии, его улыбка не выражала, но Корнелия обнаружила, что с подозрением вглядывается в его зеленые глаза: не мелькнут ли в них ехидные искорки? – Вот беда! – Виконт нарочито огляделся вокруг. – А тот, кто вас сопровождает, надо думать, отправился за наемным экипажем?
– Я без сопровождения, – с невольными нотками оправдания в голосе ответила Корнелия. – Я просто гуляла с собаками.
– Ах вот оно что! – Губы виконта изогнулись в недоуменно-насмешливой улыбке. Он был одет для верховой езды – в редингот и сапоги с отворотами, в одной руке касторовая шляпа, в другой – хлыст. Только сейчас Корнелия заметила, как блестят на солнце его каштановые волосы. Увидев Тристана и Изольду, Бонем скептически повел бровями. – Это, надо думать, собаки?
– Хороший вопрос! – огрызнулась Корнелия. – Если б не они, я бы не оказалась в таком затруднительном положении.
– Что ж, – заметил виконт, по-прежнему улыбаясь, – нужно как-то выпутываться из положения. Вам лучше войти в дом, а я тем временем велю подать экипаж и отвезу вас домой.
– Благодарю, не стоит, – отказалась Корнелия, не желая чувствовать себя обязанной лорду Бонему.
– Дорогая моя, ну не можете же вы, в самом деле, ковылять в одном ботинке до самой Кавендиш-сквер, – сказал он.
– Отчего этот снисходительный тон? – вспылила Корнелия. – Я понимаю свое невыгодное положение, но с вашей стороны в высшей степени неблагородно злоупотреблять им.
– Простите меня, – с поклоном проговорил лорд Бонем. Теперь его глаза смеялись. – Я всего-навсего хотел помочь. Не окажете ли честь войти в мой дом, мэм, а я, если угодно, прикажу лакею закладывать лошадь. – Он предложил Корнелии руку.
Она бросила взгляд вдоль улицы в надежде увидеть какой-нибудь экипаж. Но улица как на беду была пуста. Бонем прав: она не могла стоять здесь на одной ноге и ждать чудесного избавления.
– Благодарю вас, лорд Бонем. – Не замечая предложенной ей руки, Корнелия потянула собак за поводки и, припадая на одну ногу, стала подниматься по лестнице.
Едва она достигла верхней ступени, дверь отворилась. Гарри приветствовал дворецкого и, поддерживая Корнелию под локоть, ввел ее в холл.
– Гектор, леди Дагенем имела несчастье сломать каблук. Справься у Эрика, не может ли он починить его, хотя бы временно, да отведи куда-нибудь этих животных. – Он сделал неопределенный жест, указывая на собак.
Мгновение Гектор стоял, ошеломленно взирая на них.
– Сию минуту, милорд, – наконец опомнился он и щелкнул пальцами ожидавшему поодаль приказаний лакею. – Отведи этих животных в буфетную, Фред.
Корнелия с облегчением выпустила из рук поводки и передала ботинок с отломившимся каблуком дворецкому, который с невозмутимым поклоном принял и то и другое.
– И еще: подай нам кофе, – обернувшись через плечо, распорядился виконт и, снова взяв свою гостью под локоть, повел ее, хромающую, в гостиную.
Корнелия со скрытым интересом озиралась по сторонам. Она поняла, что ищет признаки женского присутствия. В глубине ее души жила уверенность, что лорд Бонем холостяк. Все в его поведении указывало на это, но подходящей возможности подтвердить свою догадку ей прежде не представлялось. В окружающей обстановке не чувствовалось женской руки. То была со вкусом и дорого обставленная комната: на стенах французские обои, на полу яркими красками переливался обюссонский ковер, элегантная, отменного качества мебель. Но ни шкатулки с шитьем, ни пялец, ни даже вазы с цветами.
– Позвольте вашу ротонду. – Его светлость с недозволенной фамильярностью протянул к ней руки и расстегнул верхнюю пуговицу на ротонде. «Да, жены определенно нет», – решила Корнелия.
– Благодарю.
Его светлость подвел ее к дивану с валиками и заботливо предложил:
– Что желаете: кофе или, быть может, бокал хереса после такого сурового испытания?
– Сломанный каблук не такое уж суровое испытание, лорд Бонем. Благодарю, я с удовольствием выпью кофе. – Сложив руки на коленях, Корнелия в холодном молчании воззрилась на Гарри.
Он ответил ей таким же молчаливым взглядом. Последние несколько дней, пока Лестер обживался на Кавендиш-сквер, попутно занимаясь там скрытой разведкой, Гарри в их доме не появлялся. О такой удаче, какая выпала Лестеру, когда его в числе прочих работников наняли для благоустройства дома, можно было только мечтать. Теперь он в любой момент имел возможность между делом, не привлекая к себе особого внимания, попробовать отыскать наперсток.
Но если это не удастся Лестеру, тогда партию в этой игре придется продолжить Гарри. Для этого ему нужна Корнелия Дагенем.