Поросль
Шрифт:
Вместе.
– Ладно, погнали! Юлька не придёт, – сказал Димка и спрыгнул на рельсы. Все последовали за ним, и только Машка осталась на перроне, смущенно перетаптываясь на месте.
– Это же не опасно?
– Ты чего, боишься? – спросила Таня, прищуривая глаза. Машка узнала этот взгляд – так всегда смотрела Аяна, когда ей было стыдно за проделки сестёр и братьев.
– Нет, не боюсь, – Машка мотнула головой и спрыгнула на пути. Компания побежала по шпалам, лавируя между железнодорожными светофорами и стрелками, пытаясь спрятаться от чужих глаз. Машка
Вместе. Ведь это самое главное, да?
Вокзал казался Машке маленьким и убогим – она никогда не ездила на поездах, но всегда хотела попробовать. Машка помнила, как однажды, будучи совсем маленькой, она куда-то ходила с Викторией. Приближался поезд, и сестры стояли у насыпи, дожидаясь, пока освободится дорога. Черный и здоровенный, поезд грохотал напротив них, а Машка визжала от восторга.
– Это электричка, – крикнула тогда Виктория, крепко держа ее за руку. – Как трамвай, только быстрый. И ездит далеко.
– Круто, – уважительно отозвалась Машка, огромными глазами глядя на неведомую электричку.
– Если хочешь, помаши рукой, и пассажиры тебе ответят, – предложила Виктория, присаживаясь на корточки.
И Машка принялась махать изо всех сил, приветствуя незнакомых людей из красивой электрички.
Теперь Машка повзрослела, она давно не то чтобы не виделась, а даже и не разговаривала с Викторией, и та электричка из детства казалась приятным сном. Потом, много лет спустя, они на вокзале провожали Викторию в новую жизнь – мать не пошла, она снова была в запое. Петьки ещё и в помине не было, а с больным Ильёй сидела всё та же соседка. Виктория обнимала всех, смеялась и обещала, что выучится и найдёт работу, а потом заберёт их в большой город, и они будут жить там весело и счастливо.
Аяна сказала чуть позже, что это всё неправда, и Виктория просто подарила глупой малышне мечту. Но мечту маленькой Машке подарила именно Виктория, и Аяна отобрать её уже не могла. Машка теперь обеими руками за мечту эту, иллюзорную и наивную, держалась, надеясь в один прекрасный день забыть и о вечно плачущем Петьке, и о дерущейся Аяне, и о злом Саньке.
Машка бежала по шпалам следом за Таней Марычевой, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Далеко позади остались и вокзал, и платформа, и случайные пассажиры, косящиеся на пятиклассников. Паутина рельсов тоже осталась позади, и теперь ребята бежали по прямой, по одним-единственным путям, улюлюкая и хохоча, и Машка хохотала вместе с ними.
Мимо потянулись хилые деревца и безбрежное золотое море выгоревшей степи – по бокам насыпей торчали сорняки и карагачи, всё ещё сохраняющие в серо-зелёных листьях летнее тепло. Машка бежала, полной грудью вдыхая запахи прогорклого масла, горной пыли и нагретой травы, и чувствовала себя такой счастливой, что на глазах выступали слёзы, – то ли от восторга, то ли от ветра, бьющего в лицо.
Наконец, их гонка подошла к концу, и пятиклассники скатились по насыпи под карагачи, остановились там, переводя дух. Таня Марычева глянула на тоненькие золотые часики на запястье и прищурилась:
– Пять минут. Кто первый?
– Я пойду, – отозвался Димка, приглаживая рукой растрепавшиеся волосы.
– Куда пойдёшь? – глуповато спросила Машка и улыбнулась от уха до уха. Федя снова хохотнул.
– Увидишь, – сказала Таня, и глаза её полыхнули.
Забравшись по насыпи на рельсы, Димка достал бледные наушники – включил музыку, выдохнул и зажмурился, легко покачиваясь в такт мелодии. А потом, не задумываясь, Димка пошел вперед, глядя перед собой потемневшими глазами.
Лицо его побелело, напряглось.
Машка с ребятами пристально следила за ним. В груди у неё поселилось колкое чувство – вокруг шепчущаяся ковылём степь, полуголые деревья, ветер гонит листву по гнилым шпалам. Димка бредёт, ничего не замечая.
– А если поезд? – спросила Машка, и Таня тут же схватила её за рукав – аккуратно, за самый краешек, но все же удержала:
– Тише. Смотри.
Димка шёл по рельсам. Воздух вокруг него начал едва уловимо дрожать, предвещая поезд, а у Машки на руках зашевелились волоски.
– Это же опасно! – брякнула она, но её оборвал Федя:
– Заткнись!
Позади Димки показался длинный чёрный поезд, свистящий и приближающийся с каждой секундой. Машка зажмурилась, зажала себе рот рукой. Таня всё ещё держала её за рукав, и от прикосновения этих мягких пальцев в любое другое время у Машки бы дыхание перехватило, но сейчас она ничего не чувствовала.
Что происходит?!
Поезд завыл протяжно – сработал гудок. Машинист заметил бредущего по путям человека и принялся сигналить, предупреждая его. Димка шёл вперёд – спина окаменела, воспалёнными глазами он смотрел перед собой, и Машка, приоткрывшая один глаз, подумала, что он сошел с ума.
Поезд всё ближе и ближе. Заскрипели тормоза – машинист попытался замедлить огромный состав, понимая, что не успеет.
Машка, не выдержав, закрыла лицо руками, пригнулась к земле. Она не видела, как Димка, сорвав с себя наушники, отпрыгнул в сторону и покатился вниз. Не знала она, что в наушниках и не было никакой музыки.
Поезд, продолжая гудеть и визжать, промчался мимо, обдав Машку тёплым воздухом. Дрожа, она открыла глаза и поняла, что к ним несется раскрасневшийся Димка.
Живой.
– Блин! – закричала Таня, крепко обнимая Димку. Он прижал ее к себе в ответ. – Всего пара секунд оставалась! Круто!
Димка хохотнул, стирая испарину со лба.
– Я следующий, – вызвался Федя, стараясь не глядеть на Таню. Машка стояла в молчании, вытаращив глаза, и ничего не соображала.
Пока Федя карабкался на насыпь, чтобы испытать себя на прочность, Таня, отбросив с лица золотистый локон, объяснила Машке:
– Мы тренируем сверхъестественные способности. Знаешь, как в фильмах про супергероев. Включаем громко музыку, чтобы ничего не было слышно, и идём, чувствуем спиной приближение поезда. Чем ближе от поезда ты отпрыгнешь, тем ты сильнее. Видела, как Димка долго продержался? Он чувствовал.