Порою блажь великая
Шрифт:
— Вы хоть понимаете, — сказал Хэнк, — что сегодня мы отправили к реке восемь машин? Чес-слово, целых восемь. Самый солидный урожай за… черт, я даже не припомню… наверно, с тех пор, как мы работали в парке, где повсюду дороги, а земля ровная, как стол… и я охрененно рад этому факту, если кому интересно… Да, охрененно рад! — Он потянулся, похрустывая позвонками, вытянул ручку газа — и лодка прянула стрелой. Размяв спину, Хэнк игриво ткнул Ли в плечо: — А ты что скажешь, Малой? Что думаешь? Сегодня ты небось бревнышек дофига захомутал… И что, как самочувствие?
Ли передернул плечами.
— Странно, —
Хэнк перемигнулся с Джо Беном:
— То бишь нынче ты не спекся так, чтоб «помереть от усталости» на пороге своей комнатушки? Да уж, занятно…
— Если совсем честно, Хэнк, сейчас я почти в норме — впервые за всю мою лесоповальную каторгу. — Хэнк снова занялся мотором, склонив голову и улыбаясь в кулак. Ли заметил его улыбку и поспешно добавил: — Но не думай, что я преисполнился ложного оптимизма. Просто сегодня все так удачно сложилось. Чистое совпадение. И может, оно снова так сложится, где-нибудь через месяц — но я на это не рассчитываю. Может, и выдастся еще когда другой такой благословенный денек, по терминологии Джо, но кто поручится, что завтра нас не ждет обычный ад? Кто поручится, что завтра мы снова отгрузим восемь машин?
Джо Бен нацелил в Ли палец:
— Но ты ведь признаешь, что сегодня был благословенный день, верно? Ага! — И Джо радостно стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Ты должен признать, что сегодня я не ошибся в знаках свыше!
— Джоби, — сказал Хэнк. — Если я получу хоть ничтожнейшее доказательство того, что такие деньки, как сегодня, даруются нам свыше, — клянусь, я начну ходить в церковь с тобой на пару и даже помогу тебе эти знаки читать.
Ли прикрыл глаза ладонью от солнца за плечом Джо.
— Вынужден признать, Джо, что сегодня лес, похоже, как-то особенно к нам благоволил. Кусты не цеплялись за ноги. Ветки не пытались выколоть мне глаза. А главное, — знаешь, что я заметил? — не знаю, каково мое откровение для таких матерых дровосеков, как вы, — но, главное, сегодня всякий раз под бревном оказывалась щель, куда можно завести трос. Хвала святым: щели! Нет ничего мерзопакостней, чем перебросить трос через бревно размером с «Куин Мэри» и обнаружить, что под этим чудовищем нужно еще прокопать дыру размером с метро, чтоб его опоясать.
— О! Вот оно! — рассмеялся Джо Бен, ткнув Хэнка в колено. — Ты видишь? Видишь, что творится с нашим мальчиком? Ему был звоночек. Он получил благую весточку от лесов. Он изживает из себя всю эту университетскую муру и встает на путь духовного постижения Матушки Природы.
— Да дерьмо это свинячье, — деликатно возразил Хэнк. — Просто Ли приходит в норму — вот и все. Он мужает, крепчает.
— А это разве не одно и то же? — тотчас выпалил Джо. — Конечно. А теперь, ребята, предлагаю вам поразмыслить над этими знамениями…
— Дерьмо свинячье. — Хэнк сплюнул, пресекая попытку Джо развить свою теорию. — Я по-прежнему говорю, что он просто приходит в норму — вот и все. Когда он заявился сюда три недели назад, он подыхал от мозгового поноса. Господи всемогущий, Джоби, дай мне за три недели хоть кого привести в чувство, так само собой знамения будут какие надо!
— Так-то оно так, но разве не шел он эти три недели! тернистым путем великого труда? Ибо сказано, что Господь помогает лишь тем, кто и сам не плошает. Поэтому нужно иметь в виду все аспекты…
И, откинувшись поудобнее, сложив ладони на затылке, блаженно воззрившись на облака над головой, Джо Бен углубился во всеобъемлющую теорию, охватывающую категории физического тела, духовного тела, чокерные цепи, астрологические прогнозы, Книгу Экклезиаста, и всех членов бейсбольной команды «Гиганты», которые, как выяснилось, по просьбе Джо, удостоились благословения брата Уокера и всей конгрегации как раз накануне своей триумфальной серии игр.
Ли слушал Джо Бена с улыбкой, однако уделял внимание его проповеди лишь отчасти. Он потирал большим пальцем мозоли, образовавшиеся на ладонях, и дивился тому странному приливу теплоты, что накатил на него. Что творилось с ним, в самом деле? Он закрыл глаза и сквозь сомкнутые веки ловил прощальный танец солнечных лучей на горизонте. Задрал подбородок, подставляя его тающему свету…Что он чувствовал тогда?
Из камышей серой вспышкой рванулась пара тетеревов, вспугнутых восторженной аргументацией Джо Бена, и хлопанье их крыльев отдалось бешеным ритмом в груди Ли. Он глубоко вздохнул, содрогнулся…
Река движется. Собака задыхается стылым лунным светом. Ли ощупывает кровать, пока не находит коробок спичек. Он реанимирует свой окурок и снова пишет, и окурок тлеет меж губ:
И, Питерс, должен тебе признаться, не только на человечью память действует эта земля: самый разум мой на какой-то момент соблазнился ею — она начала мне нравиться, да простит меня бог…
Лодка ткнулась в причал. Собачья свора вырвалась из-под дома. Джо Бен набросил носовой швартов на сваю. Вив, сдергивая с бельевой веревки свежие до хруста мятые простыни, окинула взглядом троицу, сходящую из лодки в клокочущую стаю.
— Что-то вы рано, — крикнула она.
— Рано и с победой, — крикнул Джо Бен в ответ. — Удачный день — от начала и до конца. Да еще и трофейчик домой прихватили.
Она видела, как Ли с Хэнком подняли со дна лодки нечто, завернутое в брезент. Закинув это нечто на плечо, Хэнк, ухмыляясь, двинулся к ней, а собаки наскакивали, почуяв запах его ноши.
Вив, перекинув простыни через локоть, уперла руки в бока:
— Ну, и кого вы на этот раз грохнули, браконьеры?
Джо вприпрыжку подбежал к Вив, держа в руках объемистый сверток в косынке.
— Мы наткнулись на одного из этих рогатых зайцев, что ютятся в горах, Вив, и Хэнк из чистого гуманизма прекратил его страдания. Вот такой вот славный денек. Вот. — Он сунул ей сверток, тяжкий и кровавый от сокрытого в нем. — Мы решили, может, ты поджаришь нам на ужин эту печенку.