Порождение Хаоса

S K

Бедная его жена, которая крайне редко может наблюдать, практически поселившегося на работе, мужа.

– Около трех недель на нас эти чудовищные кандалы. – Азриэл отвел взгляд. – Не многим удалось дожить до долгожданного спасения.

– Сколько же вас было? – понизив голос, задал следующий вопрос Сконос.

– Двадцать девять, – эльф еще ниже склонил голову.

– Кандалы убивали нас. Они не только лишают маны, но и медленно вытягивают жизненную энергию, – высказался седовласый эльф, чье лицо покрывало несколько морщин.

Морщинистый

эльф – звучит, как полнейший бред, но именно это происходит со всеми, кому не посчастливилось столкнуться с иннудом. Не представляю, насколько им тяжело. Только самые стойкие сумели пережить этот месяц.

– Семнадцать их было, четверо из которых совсем еще дети, два старца, повидавших не одно и даже не два столетия. Не понимаю, зачем мы им сдались, – молоденькая эльфийка перестала сдерживать то, что было на сердце. Расплакавшись, она уткнулась в подаренный платок.

– Работорговля уже давно под строжайшим запретом в Эграссе. Такая деятельность сурово карается. Ума не приложу, как кто-то сумел отважиться на нечто подобное, – потирая покрывшийся за несколько дней щетиной подбородок, высказался Сконос.

– Разрешите войти! – распахнув дверь, в кабинет вломился запыхавшийся Генри.

– Уиттон, когда научишься дожидаться разрешения, а не вламываться с воплями? – сквозь зубы процедил начальник.

– Прошу прощения, – кивнув, он бросил мне ключ. – Я уже распорядился, чтобы подготавливали апартаменты и роскошный ужин на двенадцать персон. Также мы отправили послание в Алькорс.

Пока Сконос отчитывал моего напарника, я прошла к эльфам, на ходу надевая кожаные перчатки. Повертев круглый, зубчатый ключ в руках, я опустилась на одно колено перед эльфом, что сидел ближе ко мне. Поднесла обессиленные руки ближе к себе и вставила ключ в скважину. Не без труда провернув ключ против часовой стрелки, я услышала щелчок механизма. Оковы были сняты.

Повторив действие с оковами на ногах эльфа, а затем все то же самое с одиннадцатью его товарищами, я почувствовала легкое онемение в руках. Даже перчатки не особо спасали.

– Циана, ступай домой, уже за полночь. Твои наверняка волнуются, – следователь достал из ящика стола несколько листов бумаги. – Дальше мы справимся без тебя.

– А отчет?

– Уиттон с удовольствием тебя подменит.

– Чего!? – выпалил, все это время стоящий в стороне, Генри.

– Сделает все в лучшем виде. Ни о чем не волнуйся, ступай, – начальник практически вытолкал меня за порог кабинета. – Итак, достопочтенный господин Анджикел, прошу вас, поведайте обо всем по порядку.

Это было последним, что я услышала. Дверь закрылась, и я осталась в пустом коридоре наедине со своими мыслями. Ладно, пора возвращаться!

Оттолкнувшись от тяжелой дубовой двери кабинета, я последовала к выходу.

***

Тихонечко открыв дверь, тенью проскользнула внутрь. Свет погашен во всем поместье – тем лучше. Поднявшись на второй этаж и предвкушая долгожданный

отдых, я словно порхала в сторону своей комнаты.

Ванна, долгожданная ванна, я иду!

– Тебя долго не было. Трудности в участке?

Я резко остановилась. Обернулась.

– Лютер, – устало улыбнулась, испустив вздох облегчения.

– Уверен, вам так и не удалось выловить того подонка.

Высокий, статный мужчина с широким размахом плеч прислонился к стене, сложив на груди руки. Приподняв густую, угольно-черную бровь, Лютер смотрел на меня своим пронзительным взглядом, словно видел насквозь.

– Он скрылся, но нам удалось задержать работорговцев, которые, воспользовавшись суматохой, проникли в город с дюжиной еле живых эльфов.

– Работорговцы? В столице?

– Сконос тоже озадачился этим вопросом. Готова поспорить, он сегодня спать не ляжет. Будет над этим всю ночь голову ломать.

Почесав затылок, Лютер устало выдохнул.

– Завтра все обсудим. После завтрака зайди ко мне.

– Как скажешь. А теперь иди к себе, Агата наверняка не может уснуть.

– Можно подумать, ты о ней переживаешь, – улыбнувшись, он направился к своей спальне, пройдя мимо меня. – В последнее время она чувствует себя лучше, поэтому скоро вы вновь начнете пересекаться.

Я успела вовремя одернуть себя, чтобы не скривиться от столь «радостной» новости.

– Ох, Лютер, чуть не забыла!

Не успел он обернуться, как я запрыгнула на его широкую спину, обняв за шею. Растерянный мужчина застыл на месте, напрягшись.

– Мне стало известно, что твоя любовь ко мне столь велика, что ты не пожелал отдавать меня Верховному королю Алькорса.

– Кто тебе рассказал?

В лунном свете я уловила легкий румянец на его щеках. Как мило. Я уже и забыла, что этот сухарь умеет смущаться. Сейчас он вновь напомнил мне того ребенка, за которым я ухаживала с момента его рождения.

– Я счастлива знать, что ты так мной дорожишь. Даже не пострашился отказать королю соседнего королевства, – я чмокнула его в щеку и спрыгнула на пол. – Доброй ночи, Лютер!

Чтобы больше никого не встречать, я поспешила к себе.

Отточенными до автоматизма движениями я подготовила себе горячую ванну. Достала бутылочку вина, зажгла свечи и открыла баночки с маслами. Ванная комната наполнилась приятными, успокаивающими ароматами. Я погрузилась в горячую воду.

– Ради этого стоит жить.

Запрокинув голову, я прикрыла глаза.

Надо бы завтра после разговора с Лютером заглянуть в участок. И если следователь отправит меня обратно домой, то проведу заслуженный выходной с детьми. Из-за участившихся в последнее время происшествий в Эграссе, я совсем позабыла о своих первостепенных обязанностях.

Раз Агата идет на поправку, то, надеюсь, она возобновит поездки на приемы и аукционы. Не люблю терпеть ее общество, она мешает мне работать. Как вообще покойные родители Лютера одобрили этот брак? Она же настоящее избалованное чудовище.