Порождения ехиднины
Шрифт:
Рауль сказал бы, что это не семьдесят из ста. Что это - девяносто.
Доктор Камински выстреливает в воздух что-то непроизносимое из одних шипящих. Ченсто... что?
– Чем они думали? Какой половиной задницы?
– шипит Камински.
– Половиной! Целая задница и то умнее...
Оборачивается к слушателям.
– Он заводил с детишками разговоры об эволюции, о прогрессе, о качественном скачке. Придумывал упражнения для развития. Дети в нем души не чаяли. И эти ублюдки в приходском совете решили, что он педофил. И начали травлю... А городок маленький.
– Это он, - говорит Паула.
– Я видела запись с барменом.
– Мне не хватает данных для анализа, - качает головой Камински.
– Бывают совпадения. У него слишком неявный акцент и он слишком мало говорит, и только на здешнем наречии. Если он с острова - то это разные лю...
– Самое длинное объяснение за авторством доктора Камински за последние пятнадцать минут прерывается радостным воплем доктора Камински же.
– Есть! Есть!!! Вот!.. Микрофон отключи!..
– далее скрежет и шипение. И как славяне произносят эту свою брань?!
Шлепок, еще шлепок, стук, какие-то невнятные звуки, потом громкое, надсадное "The right poxy damn time to pass frigging out! Holy crap!". Камински повторяет запись. Винландский северный выговор узнает и младенец.
Паула дергается, как от удара. Руки сцеплены до синевы.
– Потерял сознание, - говорит Камински.
– Или догадался притвориться. Молодец. Нам нужен второй мальчик. Как можно скорее. Нет, - машет она рукой, не оглядываясь.
– На связи нужен. И к нему - какой-то толковый взрослый. У вас там есть толковые взрослые? Сейчас, - почти поет мегера и фурия, - мы ему устроим сладкую жизнь и исполнение желаний. И эволюционный скачок.
– Как?
– спрашивает Паула.
– Синьора да Монтефельтро, нам надо, чтобы ваш сын позвонил в этот дом. Оттуда, где находится. Но не только позвонил - еще и сыграл определенную роль. Вы должны будете его проинструктировать. Максим, дай картинку, - это уже в микрофон.
– Какая там дверь? О-отлично! Активизируйтесь там. Рауль - давайте связь с вашей богадельней, откопайте мне мальчика.... и лучше поговорите с ним сами. Он должен сказать примерно вот что: "Мистер Голдинг, откройте, пожалуйста, дверь. Я пришел, как вы с Антонио просили." И звучать он должен... слегка растерянно. Объясните ему, как можете, прогоните это с ним. Я должна быть уверена, что он все сделает, как надо.
– Сейчас я все сделаю, - Рауль поднимается.
В школе есть чудесный парень Пелагио, точнее - законченная зараза, которую только подпусти к компьютеру, и он что-нибудь да вытворит. Отключит свет в Африке или заставит банкоматы в Винланде выкинуть всю наличность. Большой затейник - и для него организовать многосторонний сеанс связи только развлечение. Он еще под это дело параллельно пошутит, не отвлекаясь от основного занятия.
Вот на экране проявляется Пелагио - длинная рябая физиономия, ноздри и уши с пирсингом, черные очки с бензиновым отливом. Имидж у него такой. На сообразительность не влияет.
– Работенка только для тебя, - говорит Рауль.
– Сделай так, чтобы Франческо было удобно разговаривать по телефону, видеть маму и слышать ее - и чтоб звук не смешивался. И к нам сюда от телефона шел.
– Есть, бригадир!
– отзывается Пелагио. А что нужно добыть Франческо оттуда, где он сейчас есть, и настроить на серьезный разговор - это само собой разумеется и умным взрослым людям такое друг другу объяснять не надо.
За спиной шуршит и шипит Камински.
– Кто? Что? Что говорил? Ну давай. Да, слушаю. Да, знаю. Да... мало, мало. Вы идиот, кретин и имбецил недоношенный. Это было ясно с самого начала. Если вы еще раз попробуете отвлечь меня от работы, я попрошу Максима вас пристрелить.
Франческо находится очень быстро. Удивительно быстро - всего-то пара минут.
– Мама?
– Azzurrato mio, - улыбается ему Паула, - сейчас ты сделаешь одно очень полезное дело. Для Антонио. Возьми свой телефон. Очень хорошо. Примерь наушники, Пелагио тебе поможет. Ты должен меня слышать четко-четко. Проверь все.
– Есть контакт, - рапортует через полминуты возни Пелагио.
– Как у авиадиспетчера!
– Тебе удобно?
Мальчик кивает, проводя ладонями по двум разным наушникам, от компьютера и от простенького пластикового телефона.
– Теперь слушай. Представь себе, что ты стоишь на пороге дома....
– ...дайте ему снимок, - хором шипят Камински и Пелагио.
– ...и звонишь со своего телефона человеку, который находится в подвале. Его зовут мистер Голдинг, и ты знаешь про него очень много. Он почти всю жизнь прожил в Винланде, в маленьком городе...
– Уэстбрук...
– подсказывает Камински.
– Там с ним поступили несправедливо, обидели его. Тебе нужно, чтобы он открыл дверь. Ты там очутился неожиданно, как в сказке, понимаешь?
– Да, - кивает Франческо.
– Антонио тебя позвал, потому что ты очень ему нужен - и ты там оказался, прямо перед дверью, сам не помнишь как. Но Антонио не может тебе открыть. Открыть должен мистер Голдинг. Но он должен тебе поверить. Поверить, что это ты, что ты здесь, что ты пришел, потому что они тебя звали. Ты тоже хочешь их видеть, но не очень понимаешь, что происходит. С тобой раньше так не было.
– Дайте мне на него справку, - говорит мальчик. Рауль тихо хмыкает. Современные дети, какие там сказки - им бы досье.
– Вдруг он что-то спросит?
– Класс, - подмигивает ему Камински. Ну надо же, совсем человек.
– Вот это правильный подход. И не пытайся все заучить, ты же обалдел - понимаешь? Оказался там, все знаешь, номер знаешь...
– Я уже понял, - говорит Франческо. Без раздражения и обиды говорит, подтверждает. Только глаза будто расплываются по краям. Уловил, что все упирается в него. И что все очень плохо.
Доктор Камински, кажется, печатает и волосами, кончиками кудрей. Руками так быстро, кажется, нельзя.
– Лови досье, тут две страницы - все, что надо.