Порт-Артур — Токио
Шрифт:
Но сейчас нужно рассуждать хладнокровно. Итак, самое худшее, что могло произойти, уже случилось. Враги вновь блестяще сыграли свою партию: здесь весь русский флот… Что мы имеем в пассиве? «Якумо». Видно, что подбит. Не бегунок уже, но хоть за броненосцами пока кое-как поспевает. «Адзума» отстал, и виден сейчас только с концевых броненосцев. Где-то там, рядом с ним Руднев с четырьмя своими кораблями… Добьет, если не поможем… Судьба «Фусо» неизвестна. А раз так, то нужно брать в расчет худшее.
Что Соединенный флот сейчас имеет в активе? В относительно высокой боеспособности «Микаса», «Сикисима», «Ясима», «Конго»,
У русских нам противостоят пять новейших неповрежденных броненосцев, отдельно ползущая к берегу избитая и горящая «Россия» с двумя малыми крейсерами, четыре побитых но боеспособных корабля у Руднева, и пропавшие неизвестно куда старые броненосцы Чухнина и Григоровича. Но эти так хорошо получили в самом начале, что вряд ли можно говорить об их боеспособности всерьез.
Если продолжать идти под берег искать транспорты, Макаров нас достанет. Пять его первоклассных неповрежденных линкоров против трех с половиной у меня. Пусть еще и три корабля с восьмидюймовками… Против них у него шесть крейсеров и Рудневская четверка. Все одно, расклад его. Конечно, врагов не считают, а уничтожают. Но есть одно «но». Он, в добавок, со своими пятью броненосцами еще и быстроходнее. С полным боезапасом и с не расстрелянными пушками… Это пока тактика.
Теперь стратегия. Сейчас, несмотря на то, что у нас ввиду шесть этих быстроходных русских крейсеров, есть еще шанс оторваться всем, и даже исхитрится сохранить подбитую «Адзуму». Время скоро начнет работать на нас. Близятся сумерки. Темнота позволит нам без больших проблем уйти от Макарова. А на отходе, попробовать добить кого-то у Руднева, и тем уравнять счет. Но в любом случае это, увы, не облегчит наше общее положение в войне.
Но есть другое решение. Атаковать сейчас же Руднева с целью полного уничтожения его отряда из четырех кораблей. И после отрываться. Даже если при этом мы потеряем «Якумо» или «Адзуму», а «Победа» утром, похоже, все-таки затонула, то соотношение по потерям будет уже не таким фатальным для нас. Даже, с учетом общего соотношения сил, внешне вполне достойным. Это последний шанс. После — по-любому выходим из боя. А когда придут новые броненосцы типа «Лондон» и крейсера из Чили и Аргентины, мы еще повоюем…
— Разворот все вдруг, влево на 16 румбов, «Идзумо» занять свое место в ордере. «Конго» встать за «Микасой», приготовиться к маневрированию отдельным отрядом. «Якумо» концевой, «Хацусе» головной. Скорость шестнадцать. Атакуем четыре русских корабля, что сейчас у нас на левой раковине. Поднимите сигнал: «Противник должен быть уничтожен. Пусть все приложат все свои силы!»
Того Хейхатиро выйдя на мостик окинул бесстрасным взглядом распотрошенные осколками коечные ограждения. Вечернее Солнце, диском расплавленного червонного золота, скатилось к западу. Ветер свежел, и постепенно усиливаясь, приятно холодил лицо…
«Ну, Всеволод-сан, мы с Вами сходимся всерьез. Простите меня, за недостойные мысли с идеей послать Вам вакидзаси… Но, к делу. Решим все здесь и сейчас!»
Не зря циркачи и скалолазы говорят, что влезть куда-то, это десять процентов всех проблем. Главное — потом слезть. Свое возвращение с марса на палубу Петрович запомнил надолго. Скоб-трап на фор-марс «Громобоя» был расположен на тыльной стороне мачты. А сами мачты крейсера, как и трубы, были отклонены в корму для «придания стремительности» силуэту. О том, каково марсовым по таким мачтам карабкаться сзади, никто не подумал.
И зачем он опять тащит с собой этот чертов рупор? Внизу их хватает. А бросить неловко… «Ой, мамочки, да чуть не сдуло же! Меня что ли персонально, гады желтопузые, достать хотите!» Руднев уже долез до середины мачты, когда мимо с характерным ревущим бормотанием прокувыркался в воздухе длинный японский «чемодан», ухнувший в воду метрах в ста за бортом «Громобоя». «Они что там, офигели? Начали главным калибром пристреливаться?» подумал было он, но оглядевшись понял, что это «Громобой» обгоняя впереди идущую пару, попал на директрису «Хацусе», ведшему огонь с предельной дистанции по «Ослябе». И тут сверху загомонили:
— Ваше высокопревосходительство, япошки снова ворочают «вдруг»!
— Куда? Куда они ворочают, ребята? Мне за дымом не видно!
— Дык, на нас прут! Точнехонько сюды носом становятся, окаянные!
— Понял. Спасибо, братцы… Порадовали… Ох, что ж я маленьким не сдох…
Петровича как ветром сдуло с мачты. Похоже, что зверь, которого он загонял под выстрел охотника, сам решил для начала порвать загонщика…
Прямо на палубе состоялся блиц-военный совет.
— Итак, господа, у нас для обмена мнениями есть только пара минут. Прошу всех быть предельно краткими…
В итоге, принятое решение Руднев резюмировал так:
— Мы сошлись во мнении, что Того собрался выходить из боя. Полагаю, он уже видит Степана Осиповича, и ему сейчас ХОРОШО… Поэтому намерен на проходе нас утопить, и дернуть куда подальше. Утопить нас он просто обязан. В противном случае бой им очевидно проигран. Этого ему не простят. Отсюда наши задачи. Связать японцев боем и продержаться как можно дольше — это раз, не дать себя утопить, а у них побольше кораблей повредить — это два. И посему: разворот все вдруг влево на 16 румбов! На контркурсе вчетвером против восьми нам не устоять: смотрите, «Адзума» тоже в нашу сторону ворочает, и похоже даже скоростенки прибавила. Да и выпускать их на простор нельзя. Могут просто удрать — ночь на носу… Бог даст, Макаров японцев будет нагонять быстрее, чем они нас.
Русские корабли начали поворот от противника, выстраивая кильватер с «Громобоем» во главе. Когда маневр был завершен, концевой броненосец Руднева «Ослябя» и головной японский «Хацусе» разделяло чуть более четырех с половиной миль…
Завершив перестроения, противники оказались друг относительно друга в стартовой позиции для той фазы сражения, которую позже историки назовут «бегом на юг» или «смертельными догонялками». Курсом S-SW шли корабли Руднева — «Громобой», «Витязь», «Пересвет» и «Ослябя». Скорость их составляла чуть больше 14-и узлов — предельная, которую был способен поддерживать «Пересвет». За ними со смещением влево примерно на милю, и при расстоянии между крайними кораблями порядка 45-и кабельтов, и даже меньше, гнались семь кораблей Того — «Хацусе», «Ясима», «Сикисима», «Микаса» и Камимуры — «Конго», «Идзумо» и «Якумо». Их скорость несколько превышала 15 узлов, поэтому они медленно, но неумолимо приближались к «Ослябе». Конечно, по прошествии часа, максимум полутора, эти гонки бы закончились. Причем неизбежно печально для русской стороны. Но… За японцами тоже изо всех сил гнались.