Порт-Артур — Токио
Шрифт:
Сам непревзойденный «торговец смертью» Бэйзил Захароф включился в игру, от имени «Виккерса» лоббируя в Сенкт-Петербурге интересы американской компании Райсе-Холланда, которую он еще до начала войны на востоке вознамерился прибрать к рукам, для начала получив блокирующий пакет акций. Причем это приобретение Виккерса было далеко не чистой самодеятельностью: на подлодки типа «Фултона» имел виды и Ройял Нэйви, в основном благодаря адмиралу Фишеру, который едва будучи назначенным начальником ВМБ в Портсмуте, уже агитировал за их покупку и использование для прибрежной обороны.
Одним словом, в мире на начавшейся русско-японской
Победи сейчас иностранцы и наши доморощенные «гешефтмейкеры», — и в результате распыления средств «на заграницу» и загрузку иностранными проектами своих стапелей, собственное подводное кораблестроение и главное, — только зародившаяся наша, российская, школа проектирования подводных лодок, окажутся на обочине. Допустить такой ход событий Петрович попросту не мог. Поскольку, во-первых, он, по понятным причинам, более чем кто либо иной в этом мире осознавал, какой истинный потенциал заложен в подводной лодке. А во-вторых, с учетом общей сложности подводного корабля, как технического объекта и системы оружия, прекрасно понимал и то, как важно именно сейчас, на старте, поддержать наших немногочисленных пока энтузиастов-первопроходцев подплава, как на флоте, так и за конструкторскими чертежными досками.
Причем сделать это нужно было так, чтобы с одной стороны пустить развитие нашего подводного кораблестроения по правильному пути, с тем прицелом, чтобы взрастить из него в недалеком будущем нокаутирующий «ассиметричный ответ» для «линкорных» стратегов по обе стороны Атлантики, а с другой — не допустить участия наших подводников в этой войне, дабы не распылять силы и средства на доставку на Дальний Восток пока еще практически небоеспособных, «сырых» кораблей, да и просто не спугнуть кое-кого раньше времени…
Усугубляло всю эту непростую, прямо скажем, — щекотливую ситуацию то, что к моменту прочтения Государем секретной записки Руднева по теме подводного кораблестроения, ряд контрактов был уже парафирован, или находился «на выходе» под штемпель. Предстояло резать по живому: куча народу уже потирала руки в ожидании увесистого откатного куша — четырем иностранным фирмам были «железно» обещаны контракты.
Отказ Крупу в постройке серии из 3-х 200-тонных подлодок равен пачке гневно-слезных телеграмм от Вильгельма. Отказ Лэку и итальянцам равен очередному объяснению с Сандро и слезам Ксении. Хорошо хоть, что дядю Алексея эта мелочевка не особо шибко интересует, калибр интересов генерал-адмирала это броненосцы или крейсера, например, типа тех, «экзотических», вокруг покупки которых пытался крутить интригу Абаза…
В отличие от Вадика, самодержец лучше владел ситуацией в отношении возможной реакции большинства офелированных лиц на разворот «лодочного»
Заказы Балтийскому заводу на 4 ПЛ типа «Касатка», а Невскому на 5 типа «Холланд» были аннулированы. Бубнову и Беклемишеву было предложено оперативно переработать их проект, а американцам милостиво разрешено увеличить цену за «Фултон» — будущий «Сом».
Во время второго заседания Особого совещания по делам флота в военное время при Императоре, обязанности секретаря которого, к изумлению господ адмиралов и министров, были возложены на Банщикова, Николай принял решение о срочной разборке и переброске на Дальний Восток всех миноносцев типа «Сокол» из состава Балтийского и Черноморского флотов. Вопреки аргументации высказавшихся категорически против этого генерал-адмирала, Авелана, Рожественского и Бирилева, он согласился с письменно выраженным мнением Алексеева, Макарова и Руднева. Чем заодно закрыл и тему с предполагавшейся отправкой подлодок во Владивосток и Порт-Артур железнодарожными транспортерами: оговоренная с Хилковым и Сахаровым квота военно-морского флота в перевозках по ВСП просто не позволяла этого сделать, не нарушая графика доставки армейских пополнений и снабжения…
Примчавшегося на дым контракта по пяти «Холландам» Базиля Захарофа, директора фирмы «Максим, Виккерс энд санс» и крупного акционера концерна «Виккерс», Николай неожиданно для многих пригласил на личную аудиенцию в Зимний дворец. Где и вывалил на него кучу встречных предложений. В первую очередь, по вопросам участия Виккерса в будущей государственной энергетической программе Российской империи (ГОЭЛРО), требующей организации производства турбин Парсонса в Питере на Металлическом заводе. Виккерсу также был обещан крупный заказ на разработку и постройку шести плавучих турбоэлектростанций речного класса мощностью (10 МВт) и двух морского класса (20 МВт).
Но главной наживкой, на которую Базиль не мог не клюнуть, стали заманчивые варианты бизнеса для фирм Виккерса в России на будущее в сферах артиллерийского и оружейного производств, судостроения и судоремонта, с созданием совместных предприятий. Причем речь шла о вхождении британского концерна в акционеры Адмиралтейских верфей как минимум с блокпакетом, и участии в масштабной реконструкции Кронштадских и Севастопольских мощностей судостроения. Возбужденный открывшимися столь глобальными перспективами, Захароф даже самолично вызвался выступить посредником при покупке российским Морским министерством у Чарлза Парсонса лицензии на силовые установки турбинного типа.
На вопрос о возможности строительства на верфях Виккерса кораблей для РИФа, царь проинформировал гостя о своем желании строить ВСЕ корабли 1-го ранга в России. И лишь для него, Базиля, может быть сделано исключение. Если, конечно, его концерн оперативно выполнит поставки по энергетической программе, а «Максим, Виккерс энд санс» обеспечит поставку 300-т пулеметов Максима без станков в Россию в течение не более чем 5-и месяцев. «Вьючные» станки для них — треноги по эскизу лейтенанта Балка — изготовят в Туле…