Порт-Артур, Воспоминания участников
Шрифт:
{90} Вот что говорит об этой, на него возложенной миссии сам С. Н. Власьев (письмо от 3 марта 1943 года).
"Я был командирован на Дальний Восток с двумя минными квартирмейстерами, специально изучившими вместе со мной в минном классе сложную настройку новых станций Попова для значительного увеличения дальности передачи. Мы выехали по железной дороге. Мне дали отвезти с собой только два аппарата, каждый размером в чемодан, которые я и поместил в своем купе на полке. Остальные же 36 аппаратов штаб "из экономии" отправил морем вокруг всей Азии на пароходе "Маньчжурия", который, как известно, был захвачен японцами в начале военных
Мы прибыли в Порт-Артур за месяц до начала войны. Один из привезенных мной аппаратов "Попов-Дюкрете" я установил на флагманском броненосце "Петропавловск", а другой на Золотой Горе.
В это время на крейсере "Варяг", стоявшем в Чемульпо, старшим минным офицером был лейтенант Р. Берлинг так же, как и я, ученик Попова, специально работавший у него по беспроволочному телеграфированию. Я списался с Берлингом, и нам удалось сговориться о соответствующей настройке аппаратов.
За три дня до войны мы впервые связались. Я телеграфировал на "Варяг" позывные Золотой Горы и получил в ответ позывные "Варяга". Об этом было доложено штабу эскадры.
Таким образом связь с "Варягом" в принципе была налажена по воздуху до событий в Чемульпо. Поэтому кап. 1 р. Руднев, командир "Варяга", 26 января мог бы по беспроволочному телеграфу сообщить в Артур адмиралу Старк о том, что Чемульпо блокировано японской эскадрой адмирала Уриу".
Этим заканчивает свои воспоминания кап. 1 р. С. Н. Власьев.
К сожалению, неизвестно, была ли сделана подобная попытка на "Варяге"? А если была сделана и не удалась, то почему?
Морской врач
Я. И. Кефали
{91}
В ЧИФУ В ДНИ ВОЙНЫ
На небольшом личном составе нашего консульства в Чифу лежала тогда тяжелая ответственность: Чифу - ближайший к Порт-Артуру китайский порт. Все требования по части снабжения, все донесения передавались из осажденной крепости в это консульство.
"Из Артура опять просят прислать пароход, груженный живым скотом, говорил консул Тидеман, читая артурскую почту.
– Но что же мы можем поделать, когда Павлов в Шанхае, сколько ни бился, не мог зафрахтовать ни одного парохода под этот груз. Вообще мало находится желающих рисковать своим судном, прорывая японскую блокаду, а под живой скот уже абсолютно никто не соглашается давать пароход..."
Павлов - это бывший наш посланник в Корее. Ему было поручено посылать из Шанхая грузы провизии в Порт-Артур. Трудное это было дело в виду большой бдительности японской блокады.
Зафрахтованные им пароходы иногда доходили до линии этой блокады, но, боясь быть потопленными, поворачивали обратно.
Помнится, что из всех таких пароходов только один, нагруженный мукой, благополучно прибыл в Порт-Артур и сдал там свой груз. Но в муке-то как раз острой необходимости в крепости не ощущалось. Выбора для Павлова особенного не было, и он фрахтовал всякий пароход, на котором было продовольствие.
В Порт-Артур удачно проскочил маленький пароход речного типа, вышедший из Тяньцзина. Артурцы были несколько удивлены, узнав, что он привез. Груз его был: ящики шампанского и какие-то кондитерские товары.
На обязанности личного состава консульства в {92} Чифу в памятные дни борьбы за Порт-Артур лежала обязанность перешифровывать и проверять все депеши, доставляемые международным телеграфом из Петербурга. Телеграммы в пути часто искажались, перепутывались цифры. Без проверки их нельзя было посылать
Для японцев было бы большой удачей напасть на наше консульство ночью и получить в свои руки эти важные документы. Шифры наши, между прочим, отличались тем, что не поддавались расшифровке во вражеских руках. Можно было иметь в своих руках точный текст телеграммы и соответствующие этому тексту цифры шифровки, но тайны наших шифров разгадать по такому образчику было невозможно. Этим наши шифры выгодно отличались от шифров других наций.
Полагаю, что в наши дни японцы, порядочно с тех пор обнаглевшие, не задумываясь ни на минуту, напали бы на консульство. Но в те времена они либо стеснялись других, нейтральных, консулов, либо опасались, что охранявшие консульство казаки забайкальцы (человека четыре было их) заставят их дорогой ценой заплатить за важные документы. У Тидемана, кроме того, всё было готово, чтобы сжечь шифры, как только начнется тревога.
Иногда газетные репортеры, англичане и американцы, сидевшие в Чифу у моря и ждущие погоды, радостно передавали один другому:
"Идите скорее в отель брать интервью... Там есть русские, только что прибывшие из Порт-Артура..." Было несколько случаев, когда такие беженцы прибывали в Чифу, проделав опасный путь через линию японской блокады на китайской джонке.
Коренные россияне призывного возраста, остававшиеся в крепости, все были привлечены к участию в обороне в составе добровольческих отрядов. Бежали из Артура больше люди южного типа. Какие-то греки {93} левантийские, армяне или грузины. Но у большинства из них имелись русские паспорта. Такие беженцы в первый день по прибытии обыкновенно бывали тихи, скромны и неразговорчивы. Обедали в отеле и с некоторой опаской поглядывали кругом. Видимо, путешествие на джонке нагнало на них страху. Но когда до них добирались репортеры и они делались центром внимания прессы, то пришельцы эти начинали на перебой рассказывать о пережитых ими ужасах. Консульство помогало таким людям поскорее покинуть Чифу и отправиться на родину.
Но один такой господин решил пожить в Чифу. Квартиру он нанял у одного из местных японцев. Когда наступил срок платежа за помещение, то жилец гордо заявил: "Не желаю ни одного цента платить подданному вражеской державы".
Японский консул не имел во время войны прямых сношений с нашим консульством, но через посредничество одного из своих нейтральных коллег он сообщил туда о жалобе японца, хозяина дома. Тидеман возмутился.
"Во-первых, это свинство селиться в доме у японца. А во-вторых, уж раз поселился, то плати за помещение, а не отлынивай".
Секретарь консульства, англизированный молодой человек с мягкими и изящными манерами присяжного дипломата, получил от консула поручение уладить это неприятное дело.
"Ваш консул мне не начальство...
– заявил беженец.
– И потом, какое ему дело до того, где я живу. Плачу я деньги или нет - тоже его совершенно не касается..."
Молодой дипломат вынужден был напомнить своему собеседнику, что во флигеле консульства, где живут казаки, имеется небольшое темное помещение, снабженное дверью в виде железной решетки и запираемое на крепкий замок.