Порт-Артур, Воспоминания участников
Шрифт:
О мобилизации ни полслова.
В тот же день Куропаткин присутствовал на вечере у государственного контролера Лобко. Неожиданно приехал Витте, видимо, расстроенный, и, ни с кем не поздоровавшись, отвел военного министра в кабинет хозяина. Оба сейчас же уехали. По гостиным пополз тревожный слух.
Витте и Куропаткин отправились к Авелану. Тот ничего еще не знал. Витте показал ему частную телеграмму своего коммерческого агента о неожиданном нападении на эскадру. На утро телеграмма стала общим {36} достоянием. В 4 часа пополудни последовал указ о мобилизации Сибирского военного округа и четырех уездов Казанского.
Вечером звонок Скрыдлова к Куропаткину:
– Я только что от молодой императрицы. На коленях умолял о вашем назначении командующим.
Алексеев ничего не смыслит в этих делах.
Несколько минут спустя, звонок Сельского, звонок Витте, звонок князя Мещерского, - и звонки Куропаткину со всех сторон; все с пожеланием о принятии им поста Главнокомандующего.
Капитан 2 ранга
А. П. Лукин
{37}
ТАИНСТВЕННЫЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
Старший лейтенант Р. П. Зотов рассказал мне о крайне загадочном предупреждении, которое было сделано русским властям одним таинственным англичанином о намерении японцев произвести минную атаку на нашу эскадру без предварительного объявления войны.
Ввиду важности факта, точных подробностей, сообщенных Р. П. Зотовым, упорства англичанина в своем намерении довести об этом до сведения русского командования, я просил Рафаила Петровича продиктовать мне всё, что он помнит об этом загадочном факте.
Вот что рассказал Р. П. Зотов.
"В конце лета 1903 года крейсер 2 ранга "Забияка" был послан самим наместником на стоянку в китайский порт Чифу, находящийся в 70 милях от порта Артур.
Командиром "Забияки" в то время был кап. 2 р. Лебедев, впоследствии, во время осады, погибший смертью храбрых при контратаке на редуты первый и второй, во главе морского десанта. Старшим офицером был лейтенант Лепко, судовым врачом д-р Ильин, инженер-механиком фон Берне, старшим из мичманов - граф Кайзерлинг. Я (Зотов) был мичманом, остальных офицеров не помню.
Цель стоянки крейсера в Чифу мне не была точно известна.
В конце декабря 1903 г. к крейсеру подплыл на китайской шампуньке штатский человек и на английском языке попросил разрешения подняться на корабль.
Так как у нас на корабле по-английски свободно {38} объяснялся один мичман граф Кайзерлинг, то его вызвали наверх для разговора.
Выяснилось, что приезжий англичанин желает лично и по секрету говорить с нашим командиром. Получив согласие кап. 2 р. Лебедева, граф Кайзерлинг вместе с приехавшим спустились в каюту командира, где оставались около часу. После этого англичанин и Кайзерлинг вышли на палубу вместе с командиром.
Заинтересованные продолжительным визитом у командира, мы, остальные офицеры "Забияки", вышли на шканцы и ждали конца совещания. Когда командир со своим гостем вышли на палубу, мы увидели, что кап. 2 р. Лебедев был сильно взволнован. Однако, он очень ласково и деликатно проводил приезжего до трапа, попрощался с ним за руку и сказал:
– Ол райт!
Настроение командира всё же было какое-то неопределенное. Видимо, он иронически относился к тому, что сообщил ему англичанин, ибо, обращаясь к нам, остальным офицерам, из любопытства скопившимся вблизи трапа, он бросил улыбаясь: "Чорт его знает, шарлатан или серьезный человек?"
После такой реплики Лебедева, обращенной к нам, граф Кайзерлинг не счел нужным делать тайны из разговора бывшего в каюте командира. Когда спустились все в кают-компанию, Кайзерлинг рассказал нам следующее.
Приезжий англичанин поведал командиру о затеваемых японцами планах нападения на Россию, в частности на Порт-Артур, и в недалеком будущем. Нападение это будет неожиданным и - до официального объявления войны.
При этом англичанин убеждал, что он истинный друг русских, что он не насмехается над нашим командиром, а говорит совершенную правду, в предупреждение могущего быть зла от внезапности нападения.
Однако, доказать свои слова и указать источники он {39} категорически отказался и настаивал на бесконтрольном доверии (Всё изложенное выше записано со слов Р. П. Зотова мною 27 ноября 1946 года в присутствии генерал-майора судебного ведомства Евгения Константиновича Томилина.
Дальнейший рассказ Р. П. Зотова записан Томилиным 2 декабря 1946 года.
Ввиду чрезвычайного интереса, который возбудил в нас этот таинственный случай, я считаю долгом всё это отметить для будущего историка этой войны, начавшей серию самоистребительных актов белой расы.).
На следующий день этот человек вновь прибыл к нам на "Забияку", и на этот раз привез с собой кипу карт, свернутых в трубку. Он опять прошел с графом Кайзерлингом к командиру. На этот раз туда же был приглашен старший офицер Лепко. Совещание было более длительным, чем предыдущее. Все с этого совещания вышли совершенно расстроенные. Оказывается, "доброжелатель" привез командиру карты с точным обозначением японских замыслов блокады нашего побережья, указанием опорных пунктов, складов для военного материала, угля, временных мастерских и прочего. Командир, видимо сдвинутый с точки недоверия, в этот же день отдал распоряжение закончить дела с берегом. Мне же (Зотову), как офицеру, заведывающему фотографией корабля, было предложено снять подробную фотографию с французского острова, на котором стоял маяк. Фотографии мною были произведены, частью со шлюпки, частью же с берега, для чего я выходил на этот остров. Все эти фотографии сохранились у меня и по сей день в Париже.
В последующие дни англичанин еще два раза был у нас. Командир же ежедневно собирал совещания в составе старшего офицера, мичмана Кайзерлинга, судового врача Ильина и еще кое-кого из старших в кают-компании.
Прошло, я думаю, не более десяти дней после первого посещения нас англичанином, как мы снялись с якоря и отправились обратно в Порт-Артур.
{40} По прибытии, командир в тот же день приказал мне собрать все мои фотографические произведения и вместе с ними отправиться во дворец к наместнику. Этим назначением я был чрезвычайно недоволен, ожидая только скандала и неприятности.
Наместник принял нас в своем кабинете без посторонних свидетелей. Командир чрезвычайно волновался и обрывающимся голосом начал свой довольно подробный доклад о происшедшем в Чифу. Я стоял сбоку командира, держа в руках с десяток фотографий и усердно наблюдал за выражением лица наместника, которое принимало всё более сумрачный вид. Всё же он дал командиру кончить доклад, осмотрел карту, фотографии, не говоря ни слова.
Вдруг наместник уставился на командира и как разорется:
– Что это вы панику разводите?! Пришли без разрешения?!