Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
– Отводи солдат в казармы и к горжевому рву, а впереди оставь только часовых, – посоветовал Звонарев.
Лейтенант тотчас же отдал необходимые распоряжения. Затем оба офицера прошли во внутренний дворик форта. С помощью стрелков и матросов артиллеристы сделали бруствер из мешков, заполненных землей. Здесь же установили три полевых пушки, возле них положили картечь и картузы с порохом. За наводчиков около орудий Звонарев поставил подошедших утесовцев. С ними пришла и Харитина в солдатском обмундировании.
– Дозвольте,
– Вы опять перешли на солдатское положение? – удивился Звонарев.
– После смерти Егорушки мне жизнь совсем опостылела. Я решила вернуться на позиции, только теперь артиллеристом, а не стрелком.
Матросы также обратили внимание на Харитину. Коекто даже попытался поухаживать за ней, но, получи, в решительный отпор, незадачливые кавалеры поспешили ретироваться.
– С огоньком, – улыбнулся Сойманов, издали наблюдая за Харитиной.
Наступило утро. Холодное ноябрьское солнце осветило окрестности Артура.
Звонарев каждые четверть часа ходил в потерну, ведущую в передний капонир, и там прислушивался к стуку, доносившемуся из подземного коридора. Двое часовых зорко следили за происходившим во рву.
– Японец дюже торопится. Вот-вот взорвет мину, – тревожно докладывали они прапорщику, но продолжали оставаться на своих местах.
Около трех часов дня стук прекратился. Звонарев понял, что момент взрыва приближается. Он отвел всех солдат к тыловой казарме, велел зарядить орудия. Сам стал за наводчика у правой пушки.
– Стрелять только тогда, когда японцы взберутся на бруствер, – предупредил прапорщик Блохина, Юркина и Лебедкина.
Прошло несколько томительных минут. Звонарев уже начал думать, что он ошибся, ожидая немедленного взрыва, как вдруг земля вздрогнула, передний бруствер чуть колыхнулся и сразу глубоко осел. В то же время из переднего рва поднялось густое облако темно-сизого дыма. Стало очевидно, что вследствие слабой забивки камуфлет прорвался в ров и вызвал лишь частичное оседание бруствера.
Вслед за взрывом раздались крики «банзай», и японцы ринулись на штурм. На переднем бруствере сначала показались два офицера, которые обнаженными шашками указывали путь своим солдатам.
– Не торопись стрелять, – еще раз напомнил прапорщик.
Блохин ерзал от нетерпения на месте, его лицо разгорелось от возбуждения. В правой руке он держал вытянутый шнур, в левой – свою трофейную винтовку.
У Юркина постукивали зубы, и он беспокойно вертел головой то в сторону прапорщика, то в сторону японцев.
Между тем с каждой секундой на бруствере появлялось все больше японцев. Вскоре они заполнили весь передний вал. Офицеры взмахнули саблями, и несколько сот человек со штыками наперевес ринулись внутрь форта.
– Пли! – скомандовал Звонарев.
Картечь с визгом врезалась в густые ряды наступающих,
Артиллеристы снова зарядили орудия. Не прошло и пяти минут, как новая волна штурмующих нахлынула на форт, но и она была сметена картечью. Огромные потери, понесенные японцами, их все же не смутили. Через несколько минут во рву раздались воинственные звуки горна, слившиеся с оглушительными криками «банзай», и третья, еще более многочисленная колонна кинулась во внутренний дворик. Ни картечь, ни ружейные залпы не смогли уничтожить всех японцев. Вокруг орудий завязалась рукопашная схватка. Звонарев с кучкой артиллеристов отбивался от наседавшего врага. Харитина очутилась рядом с прапорщиком, она с яростью орудовала штыком и приколола несколько человек. Блохин схватился врукопашную с японским офицером, опрокинул его на землю, пытаясь задушить, но тут на него налетел солдат, и, не ударь его Звонарев штыком, смерть Блохина была бы неизбежной.
Подошедшие стрелки опрокинули японцев и отбросили их. Вместе с моряками, на плечах японцев, они ворвались в ров и перекололи почти всех отступающих.
Наступили ранние зимние сумерки. Артиллеристы со стрелками принялись за уборку множества трупов, лежавших на дворике и брустверах. Убитых сбрасывали в левый ров, где их складывали, как дрова, штабелями, чтобы они не мешали обстрелу.
Харитина принесла Звонареву банку консервов, галеты и бутылку коньяку.
– Наши все целы? – справился у нее прапорщик.
– Все, только Блохину японец чуть нос не откусил. И так был некрасив, а тут и вовсе на черта стал бы похож, – улыбнулась она.
Вскоре появился Блохин с перевязанной физиономией, но в сильно приподнятом настроении.
– Я, вашбродь, решил сегодня попробовать сходить в разведку! Не знаю, что из этого выйдет, – проговорил солдат.
– Только не в эту ночь. Мы будем заняты исправлением повреждений на форту, – предупредил его Звонарев.
Вечером на форт прибыл водовоз со своей сорокаведерной бочкой, запряженной парой мулов. Вместе с ним появился Вася с неизменными судками.
– Кто тебе позволил прийти сюда? – набросился на него прапорщик. – Узнает об этом тетя Варя, попадет тебе от нее.
– Я вас шукал на «ли гербе». Ведмедь хотел было весь обед отобрать, да я не дал. Насилу узнал, где вы.
– Записка от тети Вари есть?
– Нет. – И Вася хитренько улыбнулся. – Пусть, грит, он думает, что я еще сердюсь. А как прочитали ваше письмо, так аж запрыгали на месте и сейчас меня послали до генеральши Стесселевой купить курицу. Но я ее и гак достал, – опять хитро сощурился мальчик.