Портартурцы
Шрифт:
— Подойди к генералу', — сказал командир батареи, когда Подковин явился к нему.
Подковин сделал полуоборот и, взяв под козырек, стал перед Фоком.
— Имею честь явиться, ваше превосходительство.
— Ординарец? Вот что, братец, ты поедешь со мной, тебе придется записывать распоряжения для вашей батареи. Ты сумеешь? Коротко и ясно?
— Так точно!..
Генерал ехал впереди. Вскоре обрисовался всадник, скакавший во весь дух. Фок пришпорил коня. Конный охотник, поравнявшись с генералом, подал ему пакет.
— Здорово, братец. Расскажи, что видел?
— Японцы полками передвигаются, а при них артиллерия.
Фок взмахнул нераспечатанным письмом, посмотрел его на свет и передал адъютанту. Лошадь охотника стояла, растопырив ноги, и тяжело дышала. Снова тронулись вперед и въехали в ложбину. Мягкий грунт все время осыпался под копытами лошадей. Спешившись, поднялись к самому гребню рассеченной оврагом возвышенности. В дальнем конце развернувшейся долины поднимались облачка пыли.
— Японцы, ваше превосходительство, — рассказывал охотник, — Мы их не раз видели, но не стреляем. Такое распоряжение, чтобы силы выяснить. Они к Самсону продвигаются. Смотрите! Опять их начальник на белом коне выскочил на взлобок.
Подковин слышал охотника, но неприятельского всадника не видел.
Генерал Фок снял фуражку и, вытянув шею, выглянул из оврага.
— Да, движутся туда. Поручик, что там в донесении написано?
— Тринадцатого апреля утром японцы перешли в наступление по Бицзывоекой дороге, а в 11 часов 50 минут батальон 15-го полка занял Тоцзялин и продвигается на деревню Шимынзы. Но, вследствие превосходных сил противника, наши части отошли к деревне Игя- дянь.
Впереди Подковина — обросший кустиками холмик.
«Могила или полевой алтарь? Добраться бы до него, посмотреть, что там делается».
Подковин подошел с лошадью к группе офицеров и, остановившись в пяти шагах от них, переминался с ноги на ногу.
Офицеры разговаривали между собой и не обращали на него внимания.
— Ваше высокоблагородие…
— Ты что? — устало спросил Подковина капитан в очках.
— Дозвольте вот к тому бугорку сползать. Оттуда хорошо можно их рассмотреть.
Офицеры переглянулись.
— Тебе хочется лезть под пули?
— Японцы далеко, за бугром не увидят.
— Иди. Только что же ты без бинокля? Возьми бинокль, — и капитан, улыбаясь, подал Подковину свой бинокль. — А лошадь передай нашему вестовому.
Взобравшись ползком на холмик, Подковин замер. Через ложбину галопом вправо промчалась батарея.
— Раз, два, три, четыре, — задыхаясь, считал он. — Десять орудий! А вот пехота!.. Белая лошадь на холмике слева… Какая это дистанция? Пожалуй, верст пять. Вот бы их сейчас двинуть. Видят наши или нет?
Подковин посмотрел назад. Батарея стояла в полуверсте. Наши наблюдатели были справа, но мысок должен скрывать от них движение японцев. Было совершенно ясно, что японцы передвигают значительные части к югу, пока уклоняясь от боя.
Подковин спустился вниз. Генерал стоял, окруженный офицерами, на дне оврага.
— Ну что? — обратился к Подковину Фок.
— Неприятель передвигается к югу, ваше превосходительство. Я насчитал десять орудий, а за ними идет пехота. Ротами. Пять групп я пропустил. Человека на белом коне видел.
— Ну и что же теперь ты намерен делать? — усмехнулся генерал. — Пальнул бы из своих пушек?
Подковин уловил иронию в голосе генерала, но отвечать нужно. Так учили: ни одного вопроса начальства не оставлять без ответа.
— Сначала отойти к отрогам Самсона. Здесь нет безопасной позиции. Вечером засветло определить место для батареи. Ночью охотничьим командам нащупать врага. Взводу батареи остаться на ночь несколько в стороне от выбранной позиции.
— Это зачем?
— Первые выстрелы — из двух пушек. Враг обратит на них внимание. Проявит себя. Тогда с другой позиции внезапно стреляют остальные шесть.
Фок задумался. Подковин перевел глаза на офицеров. Капитан, выставив вперед правую ногу и пристально разглядывая его, говорил рядом стоящему с ним поручику.
— Быть непосредственным, вот что иногда важно. Канониром в данном случае руководила логика. Он не обучался тактике, но чувствует ее всем существом… Описатели войн часто удивляются действиям солдат, предоставленным себе… Подмечено, что Фок часто обращается к солдатам с большими вопросами. Умно!..
Генерал как бы очнулся.
— Итак, братец, возвращайся к полковнику Лапэрову и расскажи ему, что ты видел и слышал, но о своих проектах помолчи. И скажи ему: генерал Фок приказал вернуться его батарее к деревне Шимынзы. Понял?
2
Наши пехотные отряды все чаще и чаще приходили в столкновение с японцами. Однажды Коневязов и Подковин возвращались с опасной фуражировки. Увидев впереди на дороге китайца, орловец вздрогнул.
— Он! Старый знакомый! Слушай, Подковин, сдается мне, — это японец. Мы его прихватим. По-русски говорит не хуже нас с тобой… Делай все, что я скажу.
Путник шел спокойно.
— Он! — дернув за рукав Подковина, сказал орловец. — Останови лошадь. Приготовь револьвер.
«Китаец» стал обходить повозку, нагруженную сухим гаоляном.
— Здравствуй, друг! Что, не узнал?
— Моя бутунда, моя своя фанза ходи, — дрогнувшим голосом произнес встречный.
— Брось притворятся. Да это же я. Помнишь, о предках говорили?
— Так точно, капитан, — словно переродившись, «китаец» с улыбкой закивал головой и схватил орловца за руку.
— Едем с нами. Ты же клад для начальства.
— До свидания, пожалуйста. Не могу. Я спешу домой. Жена беспокоится. Время теперь тревожное.