Портрет баронессы Зиммерштадт
Шрифт:
Вернувшись в этот день к себе, доктор Нодли отменил приём больных. Прислуга слышала, как он ходит в кабинете из угла в угол, что случалось с ним только в минуты сильного волнения. Едва только начал сгущаться вечер, он приказал закладывать карету.
В комнате, где стоял портрет баронессы Зиммерштадт, Нодли застал некоего невзрачного субъекта на вид лет двадцати восьми - тридцати, весьма неряшливо одетого, с накрашенными губами и подведёнными
– Это кто, твой папаша?
– спросил субъект у Дэймона, дурашливо засмеявшись.
– Не задавай лишних вопросов, - ответил художник.
– Позировать будешь при нём.
– Только позировать?
– жеманясь, проговорил субъект.
– А я-то думал, мы ещё и перепихнёмся.
Скудного вечернего света, лившегося из окна, явно недоставало, и потому справа и слева от портрета стояли подсвечники с горящими свечами. Субъект расположился на софе за портретом.
– Снимай трусы, - потребовал художник.
– Без проблем, - субъект, задрав ноги, освободился от этого последнего предмета одежды.
Дэймон поставил возле него подсвечник.
– Джимми, у тебя потрясающий член, - заметил он.
– Именно такой мне и нужен.
– Всегда пожалуйста, только рот разинь пошире.
– Веди себя пристойно в присутствии джентльмена!
– оборвал его Дэймон, кивая в сторону доктора.
– А что касается твоего члена, то его надо изобразить в состоянии эрекции.
– Для этого я должен возбудиться, - ответил натурщик, поигрывая своим хоть и крупным, но дряблым пенисом.
– Вот если бы ты взял его в рот, а? Тогда он сразу вскочит.
– Ещё чего. Просто дрочи.
Взяв палитру, Дэймон принялся выжимать на неё краски из тюбиков.
– Нашёл его на набережной Наяд, - негромко сообщил он Нодли.
– Там таких полно. Согласился позировать в голом виде за две гинеи.
– Что ж, прекрасно, - доктор уселся в кресло перед портретом.
– Эй, Джимми, - крикнул Дэймон.
– Мне нужно изобразить твой член, больше ничего! Ни твоего тела, ни тем более твоей физиономии. Но пенис ты должен представить мне в самом лучшем виде.
Джимми с кислой физиономией дрочил минут пять.
– Надо, чтоб его пососали, - сказал он капризно.
– Если его кто-то сосёт, кто мне нравится, то он встаёт за одну минуту. Ты мне нравишься.
– Я не гомик, поэтому никаких разговоров на эту тему, понял?
– ответил Дэймон жёстко.
– Делай, что говорят, а то за две гинеи я найду другого пидора.
– Тогда хотя бы разденься догола, - сказал натурщик.
– Я буду на тебя смотреть и дрочить.
– Ничего, и так встанет.
Доктор пошевелился в своём кресле.
– А
– Тебе следует раздеться, Деймон, чтобы я мог всё время видеть твои гениталии.
Художник помедлил, потом отложил палитру и кисть.
– Ладно, - сказал он, обращаясь к Джимми.
– Так и быть, если это поможет делу.
– Поможет, не сомневайся.
Дэймон начал раздеваться. Джимми дрочил, не сводя с него заблестевших глаз.
– Видишь, он уже встаёт...
Голый художник взял кисть и наклонился к его члену, чтобы получше рассмотреть.
– Одно родимое пятно на левой мошонке, ещё два - на пенисе...
– пробормотал он, смешивая на палитре краски.
Джимми вдруг всем телом подался вперёд и коснулся концом пениса его рта. Дэймон отпрянул, а натурщик расхохотался.
– Мой жеребец почувствовал вкус твоих губ, - закричал он, - значит, дело у нас пойдёт! Я буду дрочить и мечтать, как он входит в твой рот. Смотри, как он сейчас набухнет.
– Ты мерзавец, - пробурчал художник, отплёвываясь.
– Если бы мне не надо было нынче же вечером закончить картину, я бы тебя отодрал ремнём.
Он вернулся к холсту и начал накладывать краски на прежнее изображение гениталий. Нодли даже привстал, вглядываясь в пенис, болтавшийся между его ног.
С пенисом ничего не происходило.
Работа шла быстро. Дэймон переходил от портрета к натурщику, несколько секунд изучал его напрягшийся орган, потом возвращался к портрету. Нодли уже не сидел, а стоял возле картины, переводя взгляд с изображения на гениталии Дэймона. Иногда он посматривал и на Джимми, вздыбленный пенис которого ему был отлично видел.
– Терпи, терпи, не брызгай, - говорил художник.
– Я ещё не закончил, поэтому должен видеть твоего жеребца во всей красе...
– Не могу, - взвыл вдруг Джимми.
– Я представил, как я засовываю его тебе в рот... Я сейчас кончу...
– А ты не представляй.
– Не могу... Я завожу его тебе по самые яйца...
Из пениса вдруг исторглись белые брызги, заливая грудь и живот Джимми. Он шумно задышал и откинулся на софе, переводя дыхание. Обмяк и его член.
– Всё в порядке, - сказал Дэймон, - я тоже кончил. Осталось всего несколько мазков.
Через пару минут он отошёл от холста, разглядывая своё творение.
– Очень похоже, - одобрил доктор.
– Этот член вышел у меня, пожалуй, лучше, чем мой собственный, - сказал художник.
– Теперь остаётся ждать. Если в течение ближайшей пары недель ничего не произойдёт, значит, я свободен от этой чёртовой напасти.
– Хорошо бы записать адресок этого субъекта, - заметил доктор.
– А то, возможно, нам придётся его разыскивать...
Дэймон подошёл к Джимми, который в эту минуту раскуривал от свечки огрызок сигары.