«Портрет» Эль Греко
Шрифт:
— Хорошо, выясним... — Серошапка вернулся на свое место. Выдвинул и задвинул ящик стола, переложил какие-то бумажки Сказал, будто речь шла о мелочи: — В крайнем случае я могу договориться с одним из южных комбинатов о поставке пятисот или шестисот тонн яблочного пюре ..
Галицкий даже попятился.
— Скольких? — переспросил.
— Тонн пятисот, а может, и больше... — Серошапка сделал вид, что разглядывает что-то в ящике. И так, не глядя на Галицкого, знал, какой удар нанес ему сейчас. "Я тебя, мерзавца, насквозь вижу, — торжествовал
Интересно, как теперь запоешь?"
Но Галицкий, оказалось, был достойным партнером...
— Тогда придется поработать... — задумчиво произнес он. И прибавил с энтузиазмом: — Зато план перевыполним. Возможно, переходящее знамя получим!
— Первое место в области завоюем! — поддержал его Серошапка. — Мы с вами еще прогремим!
«Как бы не загреметь... — подумал Галицкий. — Но ведь пятьсот тонн! С каждого килограмма... Да еще и сколько пойдет без нарядов... Интересно, знает ли этот Серошапка, сколько можно положить в карман?»
Но Серощапка смотрел на него простодушно, и Галицкий встал. Надо было посоветоваться с Котляром.
У Гриши светлая голова, как Гриша скажет, так и следует делать — имеет, зараза, нюх настоящей гончей, видит на десять саженей вглубь. Григорий Котляр — титан коммерции. Его еще никто не обводил вокруг пальца.
Серошапка посидел в кабинете, машинально перебирая бумаги. Фактически стол был пуст — несколько писем, оставленных Галицким, копия приказа по заготконторе...
Вчера Серошапка долго беседовал со следователем из Киева. Тот рассказал ему про убийство Пруся и просил помочь следственным органам. По его просьбе Серошапка просидел полночи, разбирая бумаги Пруся, привезенные в область работниками милиции. Правда, Прусь был осторожным человеком и не держал ничего, что могло бы скомпрометировать его. Не отличался аккуратностью — бумаги бросал в папки без всякой системы, приказы не подшивал, как полагалось по инструкции, и принципиально не признавал нумерации входящих и исходящих...
Серошапку заинтересовало недописанное письмо, точнее записка — всего несколько торопливо написанных слов:
«Поля... Я вчера не мог быть дома, потому...»
На этом записка обрывалась. Серошапка показал ее Козюренко, и полковник просил его, если будет возможность, выяснить, кто эта Поля.
Правда, всего несколько слов, но они свидетельствовали о каких-то отношениях Пруся с женщиной по имени Поля: возможно, это любовница Пруся, которая бывала у него дома, заранее договорившись о встрече, а может, просто приходила, чтобы навести порядок в квартире, выстирать белье...
Серошапка вышел в цех. Сейчас, перед началом сезона, там было мало рабочих. Через месяц-полтора, когда начнут завозить ягоды и фрукты, заготконтора наберет сезонных рабочих, и тогда работа закипит.
А теперь готовили тару, ремонтировали оборудование.
Галицкий, увидев Серошапку, приветственно помахал ему рукой. Мастер занимался очень прозаичной работой: осматривал бочки, в которых должны отправлять заказчикам соки и яблочное пюре. Брезгливо пинал их ногой, командовал:
— На эту набейте обручи! Откати ее, Микола, в сторону. А для этой нужно новое дно, пометь мелом...
Серошапка прошел мимо. Конечно, можно было бы расспросить Галицкого о Поле, но Козюренко отсоветовал: может, она общается с Галицким, может, причастна к преступлению, и расспросы только насторожат ее.
Серошапка хотел посмотреть, как ремонтируют пресс, но его остановила молодая женщина, повязанная платком.
— На два слова, Дмитро Семенович... — проговорила, смутившись.
Серошапка подошел к ней. Внимательно посмотрел.
Женщина не отвела глаз, и Серошапка прочитал в них какую-то глубоко затаенную тревогу.
— Вы меня знаете, а я, к сожалению...
— Меня зовут Мартой Васильевной, — женщина метнула взгляд на Галицкого, и зрачки ее сузились, а лицо приобрело решительное выражение. — Хочу поговорить с глазу на глаз!
«Ну что ж, — решил Серошапка, — пресс подождет».
— Идемте ко мне, — предложил он.
Когда они проходили мимо Галицкого, тот с интересом посмотрел на них и демонстративно отвернулся.
Женщина села у стола, сняла платок, разгладила его на коленях. Видно, что-то волновало ее, и она не знала, с чего начать. Серошапка помог ей:
— Я вас внимательно слушаю, Марта Васильевна.
Прошу, говорите все, что думаете.
Женщина собрала платок, стиснула в кулаке.
— Тут вот что... — начала не совсем уверенно, — и может быть, не мое это дело, хотя мое, потому что я здесь профгрупорг. Выбрали недавно, — пояснила она. — Да если б и не выбрали, все равно... Вижу я вас впервые, но все же хочу предупредить: что-то не так у нас делается.
— Как это не так? — Серошапка сделал вид, что не понял. — Насколько мне известно, план выполняется...
Верно, ему не следовало говорить это, потому что женщина как-то сразу увяла.
— Вот так все, — сказала растерянно, — кому ни скажешь...
— Извините, Марта Васильевна, хочу выслушать вас до конца.
— Тут меня считают скандалисткой, — вдруг быстро заговорила женщина, — — но, нравится или не нравится, буду говорить в глаза. Прусь с работы хотел выгнать, да профгрупорг я... Галицкий — видели, как посмотрел! К сожалению, нет у меня никаких доказательств, хотите — слушайте, не хотите — уйду...
— Но я же вас слушаю внимательно.
— Прусь был жулик, и Галицкий тоже, — отрубила женщина.
— У вас есть факты?
— Если бы были. С фактами я бы в милицию пошла. Я с вами потому и разговариваю, что человек вы здесь новый и этот пройдоха Галицкий будет стараться обвести вас вокруг пальца. Вот и предостерегаю.
— Благодарю, — ответил Серошапка не совсем искренне. Если бы знала эта женщина, какое у него самого мнение о Галицком! — Я учту ваши предостережения. Но почему вы так думаете?