Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин
Шрифт:
Так было и в те дни. Руководство КГБ и МВД решило «н а чать», но это «н а чать» не было подкреплено традиционными атрибутами решительных шагов. Никого не отозвали из отпусков, не ввели усиление, не… Таких «не» было множество. И по ним можно было судить о степени осмысления задуманного ГКЧП.
Разосланные шифровки призывали повысить уровень работы, усилить бдительность. Звучали нотки тревоги, говорилось о действиях деструктивных сил, которые были сродни радиации — ни понюхать, ни пощупать было нельзя. Не упоминались и фамилии
Но как бы то ни было, обстановка накалялась. Накалялась не внутри, а вовне. Танки на улицах были мощным раздражающим фактором. Но через пару часов возможность их использования была практически сведена к нулю. Окруженные людьми, выражавшими свой протест, ни танкисты, ни прочие военнослужащие уже были не способны выполнить приказ, если таковой бы поступил. Тбилисский, а впоследствии и вильнюсский синдром заставлял задуматься о последствиях исполнения приказа.
Лубянка же жила своей жизнью. Не допущенные к святая святых — планам — опера занимались своими делами. И несмотря на происходящее, каждый получил передышку. Кто ремонтировал под окнами КГБ свою машину, кто, прикрываясь срочной встречей, исчезал из конторы до вечера. Никто не нагнетал, фиксируя лишь внешний фон происходящих событий. Как ни парадоксально, в сферу собственно событий было втянуто или вовлечено небольшое количество людей. И даже в критический день 21 августа число так называемых защитников Белого дома не увеличилось, а очередь в Макдональдс не уменьшилась.
То же самое происходило и в другом Белом доме — доме 20 по улице Дзержинского, где располагалось столичное управление КГБ. Шифровки, направленные сверху, были доведены до личного состава, однако ни восторга, ни удивления не вызвали. Они содержали дежурный набор слов, принятый в период дней критических. «Повысить бдительность», «усилить», «углубить»… Руководители подразделений шептались по углам, теряясь в догадках, что будет дальше. Многие сожалели, что их подчиненные не находятся в отпусках и на больничных. Некоторые опера, воспитанные в духе воинской дисциплины и примчавшиеся «по зову сердца», ничего не понимали. Верить «Эху Москвы» не хотелось, верить своим глазам было просто невозможно. Ничего не происходило.
Во всяком случае, 19 августа в зданиях остался ограниченный круг сотрудников. В основном из аналитических структур. Там ломали голову над тем, как внятно, спокойно, но с металлом в голосе изложить ситуацию в стране. Опираясь на шифровки с мест, они готовили обобщенные документы. Но на местах тоже выжидали.
Три дня путча здания на Лубянке вечерами были погружены во мрак — самая лучшая иллюстрация «повышения бдительности».
Начальники управлений звонили, выпытывали и выспрашивали информацию, пытаясь в общей неразберихе определиться в собственной позиции. Ни угрозы, ни увещевания не помогали. Провинция хранила гробовое молчание, прерываемое ничего не значимыми материалами. И все это создавало ощущение затишья перед бурей. В воздухе витала тайна, которая давала возможность противоположной стороне строить не только версии, но активно формировать по своим каналам информационные потоки. Каждый час промедления увеличивал ряды противников ГКЧП.
Происшествие на Садовом кольце поставило жирную точку. То, что гибель трех парней явилась переломом, поняли все и сразу. В Белом доме почувствовали ярость и прилив сил, на Лубянке…
Совещание у
КГБ по разные стороны баррикад
О напряжении тех дней говорят и документы того времени, и свидетельства участников. Из нашего далека многое видится иначе.
Досье
ИСХОДЯЩАЯ ШИФРОТЕЛЕГРАММА № 72752-318
Председателям КГБ республик
Начальникам Управлений КГБ СССР по краям и областям
Начальникам Управлений Особых отделов КГБ СССР и особых отделов КГБ СССР по округам, флотам, объединениям и соединениям центрального подчиненияНачальникам войск пограничных округов КГБ СССР Начальникам главных управлений, самостоятельных управлений и отделов КГБ СССРКомандирам соединений и отдельных частей войск КГБ СССР
С получением данной телеграммы органы и войска КГБ СССР перевести в состояние повышенной боевой готовности.
Председатель КГБ СССР
генерал армии В. Крючков
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Председателям КГБ республик
Начальникам УКГБ по краям и областям (РСФСР)
О МЕРАХ ПО УСИЛЕНИЮ КОНТРОЛЯ ЗА ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ОПЕРАТИВНОЙ ОБСТАНОВКОЙ
…В соответствии с Законом СССР «Об органах государственной безопасности в СССР» все органы госбезопасности на территории Союза, в том числе и КГБ РСФСР, УКГБ по краям и областям России, подчиняются высшим органам государственной власти республик и КГБ СССР.
С учетом изложенного, органам госбезопасности в нынешней обстановке необходимо принять все исчерпывающие меры по безусловному выполнению решений ГКЧП, обеспечивающие полный контроль за развитием ситуации на местах…
Необходимо обеспечить полное, непрерывное и объективное информирование Комитета госбезопасности по всем аспектам складывающегося положения, прогнозировать вероятный поворот событий и своевременно выходить с обоснованными предложениями.
Исключительно важно сохранить единство и сплоченность чекистских коллективов, объединенных общностью задач и интересов, действовать с пониманием своей высокой ответственности перед народом.
Председатель Комитета В. Крючков
Одновременно с этим руководители двух силовых ведомств России В. Баранников и В. Иваненко отправляют в подразделения МВД и КГБ шифротелеграммы по каналам МВД РСФСР. Отправить ее через УПС (Управление правительственной связи КГБ) не удалось бы. Его начальник был в рядах ГКЧП.
ТЕЛЕГРАММА
ПРЕДСЕДАТЕЛЯМ КОМИТЕТОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
РЕСПУБЛИК РСФСР
НАЧАЛЬНИКАМ УПРАВЛЕНИЙ КГБ СССР
ПО КРАЯМ И ОБЛАСТЯМ РСФСР