Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин
Шрифт:
Степашин искренне переживал это. Как председатель комиссии пытался говорить с Бакатиным, но нарвался на традиционно грубое: «Надо не рассуждать, а выполнять приказы!» Доложил Ельцину. Но реакция была вялая… Потеря таких профессионалов в своей области, как Карпухин, Шебаршин, Титов и других, могла горько аукнуться системе. Но тогда мало кто думал о последствиях.
Степашин вместе с коллегами по комиссии искал корни проблемы, причины, по которым спецслужба вышла из-под контроля. 23 октября на стол Ельцина и Горбачева легли результаты расследования и предложения по совершенствованию деятельности органов госбезопасности.
Документы Степашин докладывал лично.
Ельцин за прошедшие полтора месяца после событий несколько обмяк и расслабился. Эйфория утомила душу и надорвала сердце. Надо было двигаться дальше…
Сегодня перед ним стояла проблема укрепления самой России. Развал СССР, дробление его на множество независимых государств были очевидны. И с этим надо было смириться. Важно было ничего не потерять при разделе имущества и, самое главное, не превратить суверенизацию России в свару развода с нелюбимой женой.
Прочитав документы, Ельцин снова подчеркнул необходимость укрепления российских органов безопасности, прозрачно намекнув, что сегодня им предстоят напряженные дни.
Горбачев, читая материалы, не скрывал досады. Он свято и наивно верил в нерушимость СССР, а потому даже не допускал мысли о возможности его развала. Его больше всего задевало «предательство» людей, которым он верил. А может, он хотел верить в это предательство, перекладывая вину за все происшедшее на своих бывших соратников. Еще тогда, во время приватных бесед с руководителями КГБ и других ведомств, Степашин ловил себя на мысли, что они что-то недоговаривают. Наивно было думать, что старый служака и честный воин Дмитрий Язов был способен на измену. Разве мог «тихий старичок с жестким взглядом» — как его назвал в своей книге Борис Ельцин — Владимир Крючков проявить столь странную инициативу без высочайшего повеления. Этого не мог понять Степашин, не могли понять и другие члены комиссии. То, что ситуация была обречена, ни у кого сомнений не вызывало. Но почему тогда так смело стали действовать «заговорщики»? Значит, в колоде было не четыре туза, а минимум шесть… И истина находится где-то посередине. Между недомолвками генералов и досадой самого Горбачева.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Государственной комиссии СССР о роли органов государственной безопасности в антиконституционном перевороте
Изучение деятельности Комитета государственной безопасности Союза ССР и его правового положения показало, что КГБ СССР как союзно-республиканский комитет под предлогом наиболее эффективного обеспечения государственной безопасности был основан на принципе сверхцентрализации и превращен в структуру, фактически обеспечивающую контроль всех сторон жизни общества. При отсутствии законодательного и общественного контроля в КГБ СССР сосредоточилась в одних руках огромная политическая и военная сила, создалась возможность для влияния на высшие органы власти и управления Союза ССР и республик. Не выполнил своих конституционных обязанностей Верховный Совет СССР, поскольку не были разработаны необходимые нормативные акты и не был обеспечен контроль за деятельностью КГБ СССР. За работой органов госбезопасности не осуществлялся и действенный прокурорский надзор со стороны Прокуратуры СССР. Все это в конечном итоге привело к тому, что КГБ СССР стал самостоятельной политической силой с собственными интересами и объективно превратился в надгосударственный институт.
В течение длительного времени органы и войска государственной безопасности работали под непосредственным руководством и контролем Центрального Комитета КПСС. С принятием Закона об органах государственной безопасности в СССР это руководство и контроль в определенной мере сохранились благодаря расстановке на ключевых руководящих должностях КГБ бывших ответственных работников партийных органов и наличию в центральном аппарате КГБ — УКГБ парткомов. Так, несмотря на конституционное изменение роли КПСС в обществе, действие закона «Об общественных организациях в СССР», Комитет госбезопасности направлял секретные материалы в адрес ЦК КПСС. В архивах секретарей ЦК имелись специальные фонды, которые назывались «документы КГБ СССР», где накапливались информационные справки, в том числе и особо секретного
Особенно опасным для государства, его законодательных структур и структур управления являлось то, что Комитет госбезопасности функционировал в условиях фактического отсутствия правовой базы, сколько-нибудь ограничивающей его деятельность. Принятый Верховным Советом СССР Закон об органах КГБ в СССР при сохранении прежних ведомственных положений и инструкций оставил широкое поле вседозволенности для прежнего руководства Комитета госбезопасности. Именно по этой причине руководство КГБ СССР игнорировало многочисленные предложения по реформированию комитета, переходу на новую нормативную базу. Ряд предложений исходил от сотрудников КГБ СССР, в частности Инспекторского управления и НИИ КГБ СССР, но реакции на них не было.
Все перечисленное позволило руководству КГБ СССР задействовать отдельные подразделения комитета для проведения ряда мероприятий накануне и в период попытки переворота, не объясняя действительных целей своих команд.
Вседозволенность и полное отсутствие контроля привели к тому, что органами государственной безопасности в нарушение собственных инструкций, не говоря уже о действующем законодательстве, проводились оперативно-технические мероприятия в отношении целого ряда государственных и общественных деятелей задолго до попытки государственного переворота. Так, с 1989 года велось наружное наблюдение за народными депутатами СССР Т. Гдляном, А. Ивановым, Б. Ельциным, практически за всеми лидерами межрегиональной депутатской группы. В целях получения информации прослушивались телефонные переговоры как указанных лиц, так и близких им граждан.
В последующем были поставлены на прослушивание телефоны ряда народных депутатов РСФСР, осуществлялись соответствующие мероприятия и в отношении народных депутатов местных Советов. У многих из них была установлена подслушивающая аппаратура в квартирах, прослушивание велось на дачах, в местах отдыха. При контроле за другими лицами, при выходе с ними на связь должностных лиц, прослушивание телефонных разговоров которых не допускается, прослушивание не прекращалось, вся информация фиксировалась.
Контроль продолжался и после принятия соответствующего законодательства о статусе народных депутатов РСФСР и местных Советов, в том числе и за Председателем Верховного Совета РСФСР (апрель 1991 года).
Руководством КГБ СССР давались указания о проведении мероприятий «провокационного характера» в отношении тех или иных лиц с целью их дискредитации. Примером этому может служить широко известное дело о 140 миллиардах.
В соответствии с имевшей место практикой отдачи «устных распоряжений» по указанию Крючкова В. А. от 16 августа с. г. бывшим начальником 12 отдела КГБ СССР Калгиным Е. И. был установлен контроль за абонентами правительственной связи из числа руководителей Союза ССР и России. Такие же указания были получены бывшим начальником УПС КГБ СССР Бедой А. Г. Подробный инструктаж по организации слухового контроля был проведен бывшим первым заместителем председателя КГБ СССР Агеевым Г. Е.
Контроль осуществлялся с 18 по 21 августа. Среди поставленных на контроль были высшие должностные лица РСФСР Ельцин Б. Н., Руцкой А. В., Силаев И. С., Хасбулатов Р. И., Бурбулис Г. Э., Лужков Ю. М., Полторанин М. Н. Контролировались также переговоры известных политических деятелей — Бакатина В. В., Шеварднадзе Э. А., Яковлева А. Н., Афанасьева Ю. Н.
Поставлены на «прослушивание» были также Янаев Г. И. — член ГКЧП, Лукьянов А. И. — Председатель Верховного Совета СССР, Лаптев И. Д. — Председатель Совета Союза, Дзасохов А. С. — член Политбюро ЦК КПСС.