Портрет предателя
Шрифт:
— Вы слишком долго притесняли нас. Выгоняли с нашей земли, установили непомерные налоги, запрещали молиться нашим богам. Неудивительно, что у народа в конце концов лопнуло терпение.
— Это ложь! — запальчиво воскликнул Себастьян. — Хейдеронцы имели точно такие же права, как и ангалонцы!
— На бумаге, — ответил наемник. — Но не в реальности.
У Доминики задрожали слезы в глазах. Перед ее внутренним взором встали ужасные картины массовой бойни, которые ей довелось увидеть прошлой ночью.
— Но зачем было устраивать такое? — с отчаянием
— Нельзя, — отрезал Зигурд. — Сколько раз мы пытались, но вы нас даже не слушали.
— Хм… пожалуй ты прав, — признал Себастьян. — Отец постоянно разгонял сборища хейдеронцев, которые чего-то требовали.
— Он говорил, что стоит только раз уступить… — вспомнила девушка. — Дай хейдеронцу палец — он по локоть откусит!
— И вот к чему все это привело, — резюмировал наемник.
— И что нам теперь делать? — спросила Доминика.
— Бежать из города, — ответил Зигурд. — Вам есть куда податься?
Себастьян задумчиво почесал в затылке.
— Разве что в Кастиллу, к герцогу Альберди…
— Кто это?
— Наш дальний родственник. Троюродный кузен моей матери… — юноша на миг запнулся и добавил, — покойной матери…
При упоминании о родителях Доминика громко всхлипнула и вытерла слезы ладонью.
— Он примет вас? — спросил Зигурд.
Девушка шмыгнула носом и ответила:
— Не знаю, он меня недолюбливает. Поэтому его не было на балу.
— И это спасло ему жизнь, — заметил Себастьян, запуская пальцы в свою каштановую шевелюру.
Наемник встал со скамейки и прошелся по траве взад-вперед, чтобы немного размяться.
— И почему же он тебя не любит, Скилик? — поинтересовался он.
— Он хотел просватать за меня свою дочь, — пояснил юноша, присаживаясь на лавочку.
— А я сломала его грандиозные замыслы, — добавила Доминика.
— Он сам виноват, — ответил парень. — Все давно знали, что я женюсь на тебе.
— Только теперь вот неизвестно когда, — вздохнула девушка.
Себастьян обнял возлюбленную за плечи.
— Не переживай, моя милая, мы обязательно поженимся!
Доминика повернула к Себастьяну осунувшееся лицо и легонько чмокнула его в губы. Юноша погладил возлюбленную по волосам.
— Мы покончили с телячьими нежностями? — холодно поинтересовался Зигурд. — Вы точно решили ехать к этому вашему герцогу, как-там-его-зовут?
Юноша сердито посмотрел на него, раздосадованный его бесцеремонностью.
— Альберди, — процедил он. — Да, мы поедем к нему.
— Как скажешь, — пожал плечами хейдеронец. — Но нужно как следует подготовиться к дороге. Путь в Кастиллу неблизкий.
Вдали снова залаяла собака.
— Идем в дом, — велел Зигурд. — На улицу вам лучше не высовываться.
Они вошли вовнутрь и расселись вокруг стола, чтобы закончить прерванный завтрак.
— Нам понадобятся лошади, оружие и провиант, — сказал наемник, отправляя в рот очередной кусок говядины.
— Оружие есть, — Себастьян указал на шпагу и пистолет, валяющиеся на полу возле кровати.
Зигурд
— Забудь. Этими игрушками лучше не светить на глазах посторонних. Я постараюсь все раздобыть, но мне нужны деньги.
Доминика расстегнула поясную сумку и извлекла из нее пригоршню драгоценностей, которые она захватила из спальни. Поверх колец и ожерелий на ее ладони лежал небольшой кулончик — синяя прозрачная капелька с белой ракушкой внутри. Сердце девушки сжалось. Эту безделушку купил ей Себастьян пару лет назад, когда они с ним тайком сбежали в город. Хоть прогулка чуть не окончилась тогда плачевно — но все-таки это было чудесное время! Они были совсем детьми — наивными и беспечными. Ей показалось, что это было так давно, что с той поры прошло уже несколько десятилетий. Доминика сунула сувенир назад в сумку, а остальные украшения протянула Зигурду.
— Негусто, — отметил он.
— Да, это всего лишь бижутерия, — заметила Доминика. — Настоящие драгоценности хранились в сокровищнице… Но и эти вещи не так уж и дешевы!
— Представь, сколько таких побрякушек сейчас у всех на руках! — хмыкнул наемник. — Не забывай, что вчера разграбили полгорода, включая и дворец!
При упоминании о дворце Доминика почувствовала, как ее горло сжалось удушливым спазмом, а на глаза навернулись горькие слезы. Но она сдержалась, не заплакала. Не время рыдать. Сейчас нужно думать о спасении. А оплакивать мертвых она будет потом, когда они окажутся в безопасности.
12. Генерал
Торстен Шульц, генерал Серебряной Стражи, мерил коваными сапогами просторный кабинет, обставленный крепкой дубовой мебелью. Перед ним навытяжку стояли майор Клаус Бергманн и двое рядовых. Сквозь распахнутое окно доносилось бряцание оружия и выкрики рекрутов, тренирующихся на плацу. Ароматы кожи, оружейной смазки и дорогого табака наполняли прохладный воздух.
Шульц остановился и пригладил рыжеватые бакенбарды. Он повернулся к одному из солдат, на лице которого красовался огромный кровоподтек, и вперил в него пристальный взгляд ярко-синих глаз.
— Ты уверен, что это был Кернхард? — спросил генерал.
— Да, вашблагородь, — подобострастно ответил рядовой.
— И ты утверждаешь, что он спас княжича?
— Да… Ну, то есть я не то чтобы утверждаю. Кто я такой, чтобы утверждать? — затараторил солдат. — Но это был он, без сомнения, я же еще не совсем из ума выжил, хотя моя старуха говорит, что…
— Как это произошло? — нетерпеливо перебил его Шульц.
— Виноват, вашблагородь, — пробормотал рядовой. — Так вот, значится, все наши побежали бить князя и богатеньких ангов, что ночевали во дворце, а я решил проверить южное крыло. Думаю, а вдруг оттуда кто-нибудь ускользнет, понимаете? Надо их всех, гадов, порешить, чтобы знали, как нас притеснять…