Портрет смерти. Холст, кровь

Макеев Алексей Викторович

Возразить было нечего.

– Мы до последнего не сообщали семье, – хмуро поведал Конферо. – Гадали, может, в чем-то подковырка. Наши люди нагрянули в окрестную деревню, где и нашли человека… – тяжелая пауза, полковник угрюмо обозрел присутствующих, – который наблюдал ночью в понедельник 13 августа странную картину. Этот парень ехал на велосипеде по трассе. Спустился к реке, чтобы искупаться. Заметил человека в пижаме, который неподвижно сидел у воды…

– Зачем он решил искупаться? – перебила Варвара.

–

Обычное дело, – пожал плечами полковник. – Это молодой парень. Я забыл вам сообщить, что на багажнике у парня сидела молодая девица из той же деревни…

– Понятно, – поморщился я.

– Человек не реагировал, когда они у него что-то спросили. Они не стали купаться, испугались, уехали. Когда отъезжали, видели свет фар и слышали, как у реки остановилась машина. Возвращаться, они, понятно, не стали. Когда им предъявили фото живого Гуго, молодые люди в голос заявили, что именно этот человек сидел у реки.

– В пижаме… – пробормотала Изабелла.

– Совсем свихнулся перед смертью, – простодушно изрек Генрих. – Эх, братец…

– В это невозможно поверить, – вымолвила в ступоре гувернантка. – Господин Эндерс не мог сойти с ума…

Все уставились на нее в недоумении: кто, мол, дал гувернантке слово?

– Не в этом дело, – фыркнул Генрих. – Сойти с ума позволено любому. А уж с его нелегкой работой… Лично я бы точно спятил, работая с этими ужасными картинами. Но как Гуго удалось выбраться из поместья?

Все уставились на Йорана Воргена, в чьи обязанности входило пресечение именно таких действий.

– Выйти из поместья невозможно, – сухо сказал Ворген. – Если не работают обстоятельства, о которых охрана просто не поставлена в известность. О чем вы спорите, господа? Если господину Гуго захотелось бы выйти с территории виллы при помощи ворот, мы бы все равно не смогли его удержать. С какой стати? Он хозяин этих ворот. Надо думать не о том, как он вышел, а о том, кто его убил… таким ужасным способом.

– Способ не ужасный, – покачал головой полицейский. – Гуго Эндерса ударили ножом. А вот то, что с ним сделали потом – безусловно, ужасно.

В гостиной установилась кладбищенская тишина. Тупость и ограниченность правоохранительных органов – проблема не только шестой части суши.

В апартаментах Эльвиры пахло валокордином. Мы вошли и встали на пороге.

– Проходите, господа, не смущайтесь, все свои, – слабым голосом возвестила Эльвира, поднимаясь с кушетки.

Напрягся благообразный толстячок в длинной парусиновой рубашке – она плавно стекала с выпуклости на животе, создавая впечатление, что под рубашкой у него кто-то есть.

– Эльвирочка, вам лучше не вставать…

Мы с Варварой понятливо переглянулись. Добрый доктор Айболит.

– Ах, оставьте, доктор Санчес, – манерно вымолвила Эльвира. –

Я уже достаточно с вами полежала. Не могли бы вы оставить нас? Уверяю вас, ничего страшного со мной не случится. Я выдержу.

– Ох, даже не знаю, – заворковал доктор, поглядывая на нас отнюдь не благосклонно. – Но только несколько минут. Обещайте не волноваться, хорошо?

– Спасибо, доктор, я не буду волноваться. Постараюсь радоваться и думать о приятном…

Толстяк покраснел и выкатился в коридор.

– Нам очень жаль, Эльвира, – сказал я. – Примите искренние соболезнования.

– Вы в этом не виноваты, – она смотрела на меня воспаленными глазами. Женское лицо было неподвижно, источало мертвецкую бледность. – Всё изначально было глупо, Андрей Иванович. Когда я пришла к вам в агентство, Гуго был мертв. Вы не экстрасенс, чтобы знать об этом.

– Но существует хотя бы гипотетическая вероятность, что тело, найденное на реке, не принадлежит вашему мужу, – пробормотала Варвара. – Полиция и эксперты могут ошибаться. Они обязаны провести детальную экспертизу…

В глазах Эльвиры мелькнул лучик надежды, но быстро погас. Эльвира замолчала, да и я не стал развивать тему. Можно допустить самый фантастический расклад. Гуго Эндерс нашел своего АБСОЛЮТНОГО двойника и благополучно его прикончил. Но зачем он это сделал? Уж явно не затем, чтобы, наигравшись, вернуться на Плата-дель-Торо. Таким замысловатым образом обрубают все концы, начиная новую жизнь, в которой от старой не останется ничего, тем более жены.

– Это дело полиции, – тихо сказала Эльвира. – Пусть выполняют свою работу. Для меня все понятно.

Покачиваясь, она дошла до туалетного столика, достала пухлый конверт, отдала мне.

– Это то, что обещала, Андрей Иванович. Десять тысяч. Сняты сегодня утром.

Я взял конверт и спрятал в карман, чтобы не жег руки.

– Спасибо за все, что вы сделали, Андрей Иванович, и вы, Варвара. Я не имею больше права задерживать вас в Испании… К сожалению, находясь утром в банке, я не знала, что дело кончится подобным образом, и не сняла оставшиеся семьдесят тысяч, которые обещала…

– Этого достаточно, Эльвира, – покраснела Варвара. – Честно говоря, мы ничего для вас не сделали.

– Вы не виноваты, – повторила Эльвира.

– Минуточку, – насупился я. – Посещая наше агентство, вы высказали предположение, что в доме против вас и вашего мужа плетутся интриги. В случае смерти вашего мужа и… вашей, прошу прощения, смерти все это великолепное поместье переходит к Изабелле, поскольку детей ни у вас, ни у Гуго нет. Проведя сутки в вашем доме, мы с коллегой склонились к мысли, что ваше утверждение небеспочвенно. Странный дом, странные обитатели. И что-то здесь происходит. После того, как мы уедем… вам не будет страшно, Эльвира?