Порубежье
Шрифт:
Но вот вроде пострадавший пришёл в себя, в глазах его ещё видимо сверкали звёзды он, что-то тихо спросил окружающих. Короткое молчание, и потом дружный смех. Я ничего не понимал. Штырлик опять пришёл мне на помощь.
— Он думает, что на него упало дерево и спрашивает где оно.
— Что Любава, едем? Но сначала хочу показать тебе место нашего будущего дома.
— Дядька, я обратился к своему спутнику:
— Спускайся на челне к Алёшино. А мы, потихоньку в сопровождении Штырлика прошли метров сто по перешейку, и вышли к заливу.
— Пойдём тут не далеко. Любава шла за мной, слушала мои объяснения, осматривалась. Видно ей тоже тут нравилось.
— Вот! Наконец мы пришли на место нашей стоянки. Смотри, какая красота. Вот здесь будет стоять наш терем. А там будут жить наши люди, у меня сейчас тридцать душ, придёт еще сотня осенью.
— За Лебедь, уйдёт род её матери, добрый род, много люди, много охотники, много добра. Отец нет против. Он силно любит Лебедь. Опять включил рекламный ролик Штырлик.
Наконец в проливе показался дядькин челнок, следом за ним плыли новые родственники. Пристали к берегу и все направились к нам. Ну дядька то понятно, а вот чего хотят они? Как оказалось, там тоже не всё так просто, вернуться без дочери вождя они не решались. Как говорится, хочешь замуж, да ради бога! Плыви к папе и сама объясняй, что нашла себе жениха, что остаёшься с ним, а то у него характер и кулак тяжёлый, говорить с ним здоровье можно потерять. Любава упёрлась рожками, ножками топает:
— Нет, я остаюсь! Я слово дала.
Пришлось вмешаться мне.
— А давайте сделаем так, Любава с обоими дядьками плывёт в крепость, а я с молодыми родственниками и Штырликом к вождю. Глядишь, договоримся о чём либо, нет, просто обменяемся заложниками.
На том споры закончились, все согласились, расселись по лодкам и отплыли. И вот я стою перед вождём. Не высокий, лет сорока, сорока пяти мужчина с умными глазами смотрел на меня и молчал. Молчал и я, во первых не знал языка, во вторых, надо будет кому чего, спросят. Пока же только Штырлик рассказывал что-то, показывая жестами, как я одолел последнего защитника Лебедя. Вождь молча слушал, но вот он что-то сказал , Штырлик тут же перевёл.
— Говоришь, мог убить меня?
— Мог, ответил я ему.
— И почему не убил?
— Дед мне запретил. Говорит, умные люди не убивают друг друга, а дружат и убивают общих врагов.
— Моё племя самое сильное, у меня нет врагов.
— Ты же понимаешь вождь, сегодня врагов нет, а завтра их стая. Вы не воины, вы охотники. И оружие у вас на зверя, а не на человека. А мы воины, мы сражаемся всю жизнь, за власть, за землю, за женщин, за добычу. Мы можем помочь вам стать такими же, как мы воинами, научим строить удобные дома, где тепло зимой и прохладно летом, строить большие лодки, куда свободно влезет сорок воинов, можем научить вас делать оружие из доброго железа. Потом на этих больших лодках можно плыть дальше, торговать, везти больше товара. Это и называется дружить. Учиться друг у друга и помогать друг другу. Нет?
— Не по годам своим мудрые речи ведёшь. У вас там все такие?
— Разные у нас, как и везде. Но я сын вождя и внук вождя. Сидел с ними за одним столом, учился думать и говорить.
— Он говорит, кивнул вождь на переводчика, что ты хочешь построить новое селение для Лебеди, где она будет хозяйкой?
— Хозяином там уж прости, буду я. А Лебедь будет мне женой и помощницей. Её дело растить детей, и следить за домом. Встречать меня с охоты, из похода. У очага стоять и готовить еду там будет кому.
Вождь рассмеялся, хлопнул меня по плечу, что-то сказал и снова захохотал. Штырлик перевёл:
— И он так думал когда взял в жены мать Лебедя. Но она охотилась наравне с ним и в бою стояла рядом с ним.
— Может потому что ты неправильно повел себя, вставил я свои пять копеек.
— Что, ты знаешь ответ на вечный вопрос как управлять женщиной?
— Ну, по крайней мере, один точно знаю.
— И какой?
— Мудрецы советуют на лето делать женщине ребёнка, а на зиму оставлять её без тёплой обуви. После трёх четырёх родов ей будет не до охоты.
— Ржали все, Вождь, рядом стоящие воины, отсмеявшись, передавали мои слова дальше и вот уже весь лагерь заливался смехом.
— Нет, войны не будет, нельзя воевать с таким мудрым зятем. Утром мы уйдём, через луну жди род Лебедей. Осенью приду посмотреть, как вы устроились. Караван с солью и товарами придёт через пол луны. Садись, перекусим по–походному, и лети уже Сокол к своей Лебеди. Перекусывали до утра, Я спел им «Мороза», «Коня», «Воеводу». После «Воеводы» вождь уточнил количество лошадей, так как слова «десять тысяч» для него ничего не значили, а Штырлик обошёлся словом «косяк» видимо по аналогии с косяком рыбы. Когда я ему указал на небо и сказал что лошадей в три раза больше чем сейчас видно звёзд, Вождь задумался и спросил:
— Там, откуда вы пришли вас много?
— Очень много вождь. Мы как пожар распространяемся во все стороны, и те, кто нам противятся, уничтожаются, а те, кто становится нам другом идут вместе с нами. Подумай вождь. Сам знаешь, пожар можно потушить только встречным пожаром, хватит ли у тебя сил разжечь встречный пал?
Утром, все погрузились в челны и отчалили, со мной на берегу остались только два молодых родственника Любавы и Штырлик. Они то и переправили меня в крепость. А там у ворот меня ждала толпа встречающих во главе с Дедом.
— Я принёс вам мир, а себе добыл невесту, её зовут Любава. Осенью приедет мать, благословит нас, и тогда сыграем свадьбу. А пока я прошу разрешения у тебя Воевода отбыть с челядью и холопами к месту строительства селения «Алёшино». Соседями будем.
— Отъедешь, никто тебя силком держать не будет, но сначала, поведай нам голубь, о чём договорился с вождём. Я вкратце поведал о переговорах, о том, что через месяц придёт приданное Любавы в виде целого рода и его имущества, о необходимости строительства собственного селения, о том, что осенью тесть нагрянет с инспекцией, и мне нельзя ударить в грязь лицом. Поведал и о том, что поставил вождя перед выбором, либо он с нами, либо, не он первый не он будет и последним.
— Мне показалось, он умный человек, и мы заимели в его лице доброго соседа и союзника. Вот вкратце и всё. Теперь отпустите меня, меня невеста заждалась. Соскучилась небось. А Любава оказалась на сторожевой башне, она стояла одна и смотрела на последние челны уплывающего войска.
— Не грусти Любава, скоро твои родичи приедут, а пока учись языку. Вот например, — я Алёша, ты-?
Любава что–то сказала в ответ.
— Нет! Я покачал головой, и повторил. Я ударил себя в грудь рукой и сказал Алёша, указал рукой на неё и сказал по слогам Лю–ба–ва . Девушка прислушалась к звукам, присмотрелась к губам и неуверенно повторила Лю–ба–ва? Да, Да, Любава! Я подхватил девушку на руки и закружил её. Повторяя Лю–ба ва, Лю–ба–ва, Лю–ба–ва. Как говорили древние китайцы, любой путь начинается с первого шага, а изучение чужого языка с первого слова. Вечером, мы сходили на посиделки к костру, где я спел все старые песни, мне уже пытались подпевать и знакомую Любаве, но не слышаную остальными «Ой мороз, мороз».