Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном
Шрифт:
— Благодарствуйте, барыня, — поклонилась девица. — Позвольте прям сейчас примерить?
— За дверью примеришь, бесстыдница.
Вынув из кучи еще одни панталоны, графиня стала выворачивать их наизнанку.
— Маман, что вы делаете! — дернула ее за локоть Наташа.
— А что? — Графиня взмахнула панталонами, будто собираясь ударить ее по лицу. — Как ты себя ведешь, негодная! Кто здесь твоя мать?!
— Вы, конечно вы, маменька. Но опомнитесь, с кем вы разговариваете?
—
— Он же мужчина!
— Это я и без тебя знаю.
— Но вы ведь женщина. Это неприлично, маменька!!
Графиня, оттеснив дочь локтем от Ржевского, приложила панталоны к своей груди.
— Как вы полагаете, поручик, мне к лицу этот березовый цвет?
— Ну-у, ежели вы собираетесь носить это заместо шали… — протянул Ржевский. — Почему бы и нет?
— Маменька, заклинаю вас! — взвизгнула Наташа, топнув ножкой. — Вот папенька вернется, всё ему расскажу.
— Ох, Боже мой, — словно очнулась графиня и, быстро спрятав панталоны за спину, сделала пристойное лицо. — Простите, сударь. От этой мигрени я словно пьяная…
— Пустяки, ваше сиятельство, — улыбнулся Ржевский. — Мигрень, видать, иным дамам только на пользу… Так вы позволите мне уединиться с вашей дочерью?
— Да пожалуйста, пожалуйста. Если уж вам так хочется, я не собираюсь чинить препятствий. За последние месяцы моя дочь набралась благоразумия. По ночам ей уже не мерещатся под окнами адъютанты с аксельбантом. Надеюсь, и вы, поручик, в тяжелую годину наконец взялись за ум. А то судачат о вас бог весть что. Но материнское сердце мне подсказывает, что на этот раз у вас самые серьезные намерения.
— Можете не сомневаться, ваше сиятельство, — отвечал Ржевский, оправив на боку саблю. — Я серьезен как никогда.
— Благославляю вас, дети мои, — сказала графиня со вздохом и, отвернувшись от них, опять занялась своим бельем.
Поручик с Наташей заперлись в кабинете графа Ростова.
Девушка с озабоченным видом села за стол. Ржевский пристроился сбоку.
— Сперва напишем черновик, — сказал он. — А потом перенесем все на бумагу, с которой разъезжают наполеоновские курьеры.
Девушка обмакнула перо в чернильницу.
— Говорите что писать.
— Давайте сочинять вместе. Представьте, что вы — Жозефина.
— А вы — Наполеон?
— Увольте-с! — поморщился Ржевский. — Такое и представить тошно. Уж лучше быть лебедем с мокрой жо…
— Поручик!!
— Пардон, молчу.
— Ну, так как же начать? «Здравствуйте, ваше величество»?
— Слишком чопорно. Жозефина все — таки креолка, а не англичанка. К тому же это должно быть любовное письмо. Как бы вы назвали в письме своего любовника?
— Ну-у… — Наташа прикинула в уме. — Козлик!
— О рогах намекать, пожалуй, не след.
— Тогда котеночек.
— Вот так и пишите, дорогой мой котеночек.
— Что писать? — смешалась девушка, почувствовав на своей щеке усы склонившегося над ней поручика.
— Пишите, дорогой мой котеночек, следующее: «Здравствуйте, дорогой мой котеночек».
— Хорошо, только пересядьте на диван, а то вы загораживаете мне весь свет.
— Но мне нужно видеть…
— Прошу вас, поручик, — строго сказала Наташа. — Вы же обещали моей маменьке.
Ржевский скрепя сердце подчинился. Прилег прямо в сапогах на диван, вытянув ноги.
— Про котеночка написала. — Наташа обмакнула перо в чернильницу. — Что дальше?
— Теперь немного о себе. Как вам без него грустно.
Наташа, низко склонясь над листом, усердно выводила буквы.
— «Я без вас скучаю…»
— Пожухла роза, лилия завяла, — проговорил Ржевский.
— О чем вы, поручик? Какая роза?
— Так, к слову пришлось. Про цветы можете не писать… Теперь отметьте: «Мне очень хочется…»
— Чего? — нетерпеливо спросила Наташа.
— Чего — «чего»?
— Чего ей хочется?
«Святая простота!» — подумал Ржевский.
— А что, по — вашему, может хотеться одинокой женщине в разлуке со своим возлюбленным?
Наташа наморщила лоб.
— Ну, не знаю… наверное, вновь его увидеть.
— И обнять, — добавил Ржевский.
— И расцеловать, — с улыбкой подхватила она.
— И…
— Довольно, поручик! — перебила Наташа. — Об остальном Наполеон пусть догадывается сам.
Перо старательно поскрипывало в ее руке. Она прибавила еще несколько строк от себя.
Ржевский сменил положение сапог на диване.
— Ну-с, что у нас выходит?
Она с выражением зачитала:
— «Здравствуйте, дорогой мой котеночек! Я без вас скучаю. Скоро осень. Пожухли листья, цветы завяли. Мне очень хочется вновь вас увидеть, обнять и расцеловать. Вы мой властелин, а я ваша раба. Никого и никогда я так не любила, как вас». Вот! — Наташа смущенно посмотрела на Ржевского. — Хорошо?
— Три тысячи чертей! — проворчал Ржевский. — Наверно, надо быть Наполеоном, чтоб получать от вас такие письма.
— Это письмо от Жозефины, и я тут не при чем… Что еще написать?
— Нужно, чтобы было какое — то важное интимное известие. О чем она могла поведать только Бонапарту.
— Она сломала себе зуб! — хихикнула Наташа.
— По слухам, у Жозефины давно уж своих зубов не осталось, так что и ломать нечего.
Ржевский вскочил с дивана и в возбуждении заходил по комнате.