Порывая с прошлым
Шрифт:
Этому предшествовали немаловажные события. Губернатор, которого поддерживали незначительные круги панджабских феодалов, повел лобовую атаку против президента. Он стал демонстративно игнорировать его распоряжения, инспирировать враждебные ему выступления, блокируясь с правыми оппозиционными группировками. С его ведома начали проводиться пресс-конференции с целью дискредитации президента в глазах общественности.
После одной такой пресс-конференции, на которой были преданы гласности данные о спекулятивных аферах его сына, капитана Гоухара, президент решил отделаться от губернатора. На следующий день Амир Мухаммад-хану позвонил генерал Яхья-хан, услугами которого частенько пользовался Айюб-хан, и предложил ему немедленно подать в отставку,
На должность губернатора Айюб-хан назначил генерала Мусу, главнокомандующего вооруженными силами, человека, которому он полностью доверял. Провинция оказалась в руках верного и надежного человека. Пост главнокомандующего занял Яхья-хан.
Одним из первых актов нового губернатора было освобождение большой группы оппозиционных политических и профсоюзных деятелей, в том числе и членов Национальной народной партии, арестованных по распоряжению губернатора в марте — апреле 1966 г.
Имя Амир Мухаммад-хана исчезло со страниц печати. Прошло несколько месяцев, и вот короткое сообщение в газетах: бывший губернатор убит своим старшим сыном выстрелом из пистолета.
Иностранных журналистов пригласили в департамент печати и предложили в своих информациях опираться на это сообщение.
— Произошла обыкновенная ссора, вызванная дележом земельных владений, — заявил нам чиновник. — Оба они — отец и сын — люди горячие, поругались, схватились за пистолеты, с которыми никто из них не расставался. Опередил сын. Правительство не желает вмешиваться в эту историю, дав возможность самим родственникам разобраться во всем.
Отстранение неугодного губернатора, фигуры особенно ненавистной для двухмиллионного населения Белуджистана, президент Айюб-хан попытался использовать для нормализации обстановки в этой части Пакистана. Край пустынь и гор, отсталый в экономическом отношении, находился в течение десяти лет в огне повстанческо-го движения. Составляющие значительную часть населения племена — марри, менгал и бугти — вели вооруженную борьбу против центрального правительства. Вожди племен — сардары, пользовавшиеся неограниченной властью в своих владениях, — считали себя ущемленными политикой, проводимой правящими кругами, требовали расширения экономических и политических прав, особых привилегий.
Дело в том, что после образования Пакистана в Белуджистан хлынули панджабцы и представители крупной мусульманской буржуазии, переселившиеся из Индии. Люди деловые, энергичные, обладающие средствами, они заняли ведущее положение в административных органах, торговле и предпринимательстве. В их руках оказались разработки угля, хромита, марганца и других полезных ископаемых.
Создав корпорационные землячества, «пришлые», которых активно поддерживало правительство, противодействовали попыткам местной знати и нарождающейся буржуазии проникнуть в сферу торговли и предпринимательства. Недовольство белуджей вызывала и политика правящих кругов в подборе кадров. В учреждениях и фирмах делопроизводство велось на урду и английском языке, и те белуджи, которые не владели ими, не принимались на работу. В армии белуджи были главным образом рядовыми. Высокомерие «пришлых» чиновников, их пренебрежительное отношение к национальной культуре, традициям и обычаям тоже накаляли обстановку. Политику ограбления края и его населения правящие круги прикрывали разговорами о необходимости экономического развития, борьбы с пережитками прошлого, установления законности. Национальная народная партия поддерживала выступления племен, хотя они и возглавлялись сардарами. Она считала, что на данном этапе борьба белуджей расшатывает устои военного режима, смыкается с общей борьбой трудящихся за политические и социальные права.
Сочетая тактику железного кулака, вероломства и подкупа, военные власти расправлялись с повстанцами. Они провоцировали конфликты между различными этническими группами,
Один характерный пример. Летом 1964 г. правительство начало распределять 670 тыс. акров земли среди «пришлых» — государственных чиновников, военнослужащих и бизнесменов. Эти земли прилегали к недавно построенной оросительной системе Пет-Фриддар и принадлежали местным полукочевым племенам. Законных владельцев земельных участков стали насильно изгонять в засушливые районы без всякой компенсации. Задетыми оказались интересы и феодально-племенной знати.
Сардары обратились в верховный суд, который, к удивлению властей, подтвердил право белуджей на землю. Вмешался губернатор Амир Мухаммад-хан и заявил, что если белуджи не возьмут обратно свой иск, то подача воды в систему прекратится. Белуджи стояли на своем, ссылаясь на решение суда. По указанию губернатора подачу воды прекратили. Тогда крестьяне, получив согласие своих (обиженных) сардаров, стали нападать на переселенцев, уничтожать их дома и посевы.
И тут власти выкинули трюк. Они объявили, что передают во владение племенам джакрани и кхосо, вожди которых сотрудничали с администрацией, часть земельных площадей. Расчет был ясен: поссорить всех. Так и случилось. Жизнь в этих местах оказалась парализованной. В орбиту кровной мести вовлеклись значительные группы населения. Губернатор же провинции направил туда войска и авиацию, устроил расправу над жителями. Большая группа местных активистов Национальной народной партии была обвинена в подстрекательстве и брошена за решетку. Но это не сломило сопротивления ни в этом районе, ни в других местах. Борьба повстанцев была поддержана рабочими ряда городов Пакистана, осудивших расправу над белуджами.
Новый губернатор Мухаммад Муса решил несколько видоизменить тактику. В ход были пущены подкуп и заигрывание с сардарами, стоявшими в стороне от повстанческой борьбы. Их стали приглашать на государственную службу, а некоторые военнослужащие-белуджи получили награды и повышения. Значительная группа повстанцев из племен бугти и марри, взятых в плен, была отпущена на свободу. При этом им предложили поступить на службу в полицию, где довольно высокая заработная плата.
Одновременно правительство выделило средства, правда весьма незначительные, на строительство школ, больниц и дорог. За счет государства были изданы произведения некоторых классиков литературы Белуджистана. Пропагандистское турне по этому краю совершил Айюб-хан, развернув кампанию за вступление в ряды Мусульманской лиги.
Но это не означало, что власти решили прекратить репрессии. Отнюдь нет. Не трогая оппозиционную феодальную верхушку, они начали наносить удары по Национальной народной партии, прогрессивным студенческим и профсоюзным организациям. Более двухсот человек, деятелей белуджской организации ННП, было арестовано в конце 1966 — начале 1967 г. Власти арестовали известного поэта Мир Гул-хан Насира, обвинив его в порче денежных знаков «путем написания на них антиправительственных лозунгов». Это же обвинение было выдвинуто и против генерального секретаря ННП Западного Пакистана, известного белуджского общественного деятеля Гаус Бахш Бизенджо.
Приговоренный к четырнадцати годам каторги, Г. Б. Бизенджо вышел на свободу в начале 1969 г., когда в стране развернулось мощное движение за ликвидацию режима Айюб-хана.
…С ними я познакомился в Лахоре. Как-то утром в моем номере раздался телефонный звонок. Администратор просит спуститься вниз, говорит, что меня ждут важные визитеры. Лениво опершись на подлокотники дивана, в холле сидели довольно добродушные на вид два человека. Один пожилой с окладистой рыжей бородой, похожий на муллу. Длинная, до самых колен, защитного цвета рубаха, такого же цвета шаровары. Рядом с ним парень студенческого вида в светлом нейлоновом костюме.