Порывая с прошлым
Шрифт:
Среди актива обществ пакистано-советских культурных связей и в Карачи, и в Лахоре, и в Равалпинди нашлись люди, которые не устояли, испугались угроз. Они сделали антисоветские заявления, которые тут же были опубликованы газетами. Но Мазхар Али-хан и Тахира выдержали, ничто не смогло их сломить. Они остались друзьями советского народа.
Что придавало силы этих людям, что помогло им выстоять? Ленин. В библиотеке Мазхар Али-хана ленинские труды занимают видное место.
— В трудные минуты жизни я всегда обращался к Ленину, — рассказывал мне Мазхар Али-хан после войны, когда он работал в Карачи редактором газеты «Доон». — В ленинских трудах
Вспоминаю начало знакомства с этим человеком. Мягкая лахорская весна 1967 г. Я у него в гостях, в небольшом бунгало, разместившемся за каналами в тихих кварталах района Гульберг. В окно стучат ветви цветущих бугенвиллей и акаций. Мазхар Али-хан, сухощавый человек, попыхивая трубкой, рассказывает о своей семье, о своем городе, о деятельности Общества пакистано-советских культурных связей Лахора, вице-президентом которого он состоит. Общество возглавляет Фирозуддин Сатиджи, известная деятельница Демократической женской федерации Пакистана. Общество делает первые шаги. В нем состоит пока не так уж много членов: всего тридцать пять человек.
Впервые за многие годы, как он сказал, Обществу удалось провести вечер, посвященный дню рождения Владимира Ильича Ленина. Это было большое событие в жизни Лахора. Вечер проводили в городском парке.
— Обстановка в городе сложная, — продолжал Мазхар. — Силы, выступающие против пакистано-советского сближения, активизировались. Нам грозили сорвать вечер. Нашлось несколько хулиганов из «Джамаат-и ислами», которые пытались повредить проводку, отключить микрофоны. Но рабочие железнодорожных мастерских и студенты инженерного факультета организовали охрану. Они задержали хулиганов. Ораторы, а их было много, рассказывали о жизни и деятельности основателя первого в мире государства рабочих и крестьян. Говорили о том, как в Советском Союзе осуществляются заветы Ленина, как СССР помогает национально-освободительному и революционному движению.
В комнату входит его жена Тахира, следом за ней — невысокого роста мужчина, Шамим Малик, секретарь лахорского Общества культурных связей. Они взволнованы, вернулись с мушайры, состязания поэтов. Сегодня мушайра посвящена борьбе вьетнамского народа за независимость. Со стихами выступили человек двадцать. Всех потрясла поэма «Вьетнам — боль моя», которую прочитал Джалил Талиб.
— Вы представляете, — возмущенно говорит Шамим Малик, — после поэта к микрофону подходит китайский дипломат. Вы думаете, о чем он говорит? Он говорит, что нужно усилить отпор проискам «советских ревизионистов». И далее, что, мол, СССР срывает поставки оружия и боевой техники во Вьетнам, что СССР боится атомной войны. Выпалив все это, дипломат сошел с трибуны и тут же покинул мушайру. Это было для всех неожиданностью. Мы не предполагали, что можно пойти на такую гнусность.
— Слово взяла Фирозуддин Сатиджи, — продолжает Шамим Малик. — Она решительно заявила, что китайский гость не прав. Затем вышел я и сказал, что выступление китайского дипломата — чудовищная наглость. Это — стремление очернить ленинскую внешнюю политику Советского Союза, который все делает для того, чтобы помочь вьетнамским патриотам.
— Я думаю, что правые газеты постараются раздуть выступление китайского дипломата, — заметил Мазхар. — Ведь это такая находка, возможность лишний раз облить грязью.
Да, так и случилось. Официальная газета «Пакистан тайме», рассказывая о мушайре, лишь упомянула о выступлении дипломата. Но зато газеты реакционных организаций,
Дня через два на страницах этих же газет появилась большая статья, подготовленная агентством Синьхуа. В ней проводилась все та же мысль: СССР стоит в стороне от борьбы вьетнамского народа, поставляет ДРВ оружие и технику старого образца. За все это требует рис, фрукты, золото.
Каждый, кто жил в тот период в Пакистане, не мог не обратить внимания на то, что спекуляция на вьетнамской теме занимала видное место в китайской пропаганде. Пекин видел, что в стране после Ташкентской встречи необычайно быстро росли чувства симпатии и уважения к Советскому Союзу. Чтобы возбудить антисоветские настроения, в радиопередачах на страну, в засылаемой литературе, в выступлениях сотрудников китайских представительств непрестанно проводилась мысль, что СССР вступил в «сговор с американским империализмом».
Пекин вел пропаганду изощренно, демагогично, не брезгуя ничем. Приехала как-то делегация китайских женщин. В Мультане, Лахоре, Читтагонге и Дакке состоялись митинги, организованные властями и людьми группировки Бхашани. И вот устраиваются целые спектакли. Выступая на трибуне, женщины, заливаясь слезами, рассказывают, как тяжело приходится вьетнамскому народу. Они прижимают к груди выбежавших пакистанских детишек: «Вот таких же детей американцы убивают во Вьетнаме, а советские ревизионисты в это время отбирают у патриотов рис!» Пакистанцы по натуре сентиментальны, и такие заявления рыдающих женщин производят, конечно, впечатление.
Один мой знакомый пакистанец, работавший в карачинском аэропорту, рассказал о случае, свидетелем которого он был сам. По метеорологическим условиям задержался вылет самолета, направлявшегося в Европу. Среди пассажиров оказались несколько китайцев. Они не стали терять время даром и провели беседу с сотрудниками аэропорта. Китайцы поведали им, что более года находились в Ханое, в период бомбежки города американскими самолетами. Советские ракеты, мол, были плохого качества, взрывались при взлете. Американская авиация несла потери главным образом от огня зенитных орудий, поставленных Китаем. По ночам «советские ревизионисты, вступившие в сговор с американскими империалистами», выходили на крыши домов и фонариками указывали летчикам места, куда надо бросать бомбы.
— Сотрудники аэропорта — народ грамотный, — смеясь, говорил знакомый. — Они, конечно, не поверили этой выдумке. Но вот на отсталого человека, если это говорится уверенно, со сверкающими глазами, может и подействовать.
Пакистанские власти, особенно после того как президентом стал генерал Яхья-хан, широко открыли доступ китайским материалам на страницы газет и журналов. Они дали возможность посольству КНР широко ввозить и выпускать антисоветскую литературу. Советские же материалы проходили длительную цензуру, сокращались, а нередко и просто запрещались для публикации. Помню, международный обзор событий, присланный Агентством печати «Новости», где в спокойных тонах и аргументированно говорилось о нашей военно-экономической помощи Вьетнаму, был опубликован в газетах в сильно урезанном виде. Полностью были выброшены абзацы с цитатами из выступлений Ле Зуана и Фам Ван Донга, благодаривших правительство СССР за всестороннюю помощь вьетнамскому народу в отражении американской агрессии.