Поселок
Шрифт:
тунеядцем. Ты бери пример с Плутона. Плутоша, ко мне!
Пес вильнул хвостом. Он понял, что его прощают. Непонятный спор улегся, ему снова
оставлено место среди ребят и возвращено прежнее уважение. Он быстро опомнился, от
радости закрутил головой, тыча мордой Борьке в живот. Борька притворно опрокинулся на
спину и, ежась, будто от щекотки, запищал:
– Ой, мамочки, волк!
– Ты, Боречка, все врешь!
Борька приподнялся на локоть и нахмурился.
– Это
разрешения. Понятно? Еду нужно заработать!
– Сказала, тоже! Он еще маленький. Правда, Косточка?
– Ага, я съем…
– Съем, съем… Э-э! – показав язык и собрав морщинки на веснушчатом носу, передразнила
Наташа. – Нахальный ты, вот что!
– Ничего ты не понимаешь. Мой папа умнее тебя, – возразил за Костика Борька. – Он
говорит, что человек должен все брать себе сам. А то другие заберут. И тогда он умрет.
Косточка, ты скоро умрешь?
Костик задумчиво уставился на Борьку. Мороженое он давно уже съел, и теперь сосал
палец и слушал то Борьку, то Наташу, не вмешиваясь в разговор и нисколько не выявляя
своего отношения к тому, о чем говорили ребята. Насытившись, он словно пришел в себя
26
после голодного шока, молчал, как будто пытался разобраться – а что, собственно,
произошло?
– Не бойся, Костик. Он обманывает. У Кости мама есть, Боречка. И он не умрет.
– Ага, ты сама сказала: Косточка не работает, а его кормит мама. Ну, что, чья взяла? А
говорила, что еду нужно заработать!
– Он еще маленький. А когда вырастет… – обидчиво пропищала Наташа.
– Когда вырастет… когда вырастет… Вот ты не работаешь, а тебе мама игрушки покупает.
Ну, вот, – Борька перевалил на другой бок, уперся локтем в песок. Другой рукой он держал за
ухо Плутона, развалившегося рядом, и победно смотрел на Наташу.
Костик, наконец, вынул палец изо рта, посапывая, сел в ямку, вырытую в песке накануне, и
сказал задумчиво:
– А мне мама конструктор купит.
– Она и в прошлом году тебе обещала. А пока она купит, мне папа купил уже два – один
железный, другой пластмассовый, – сообщил Борька.
Костик промолчал, принялся что-то чертить пальцем по песку. Он снова задумался. Стал
похож на Буратино – тонкий с острым носом и большими откровенными глазами, бесцельно
смотрящими себе под ноги. На нем неплохо сидел добротно сшитый модный костюмчик –
кофточка с рукавами до локтей и шорты – измазанные зеленью и глиной. Он не сразу ответил
Борьке:
– Ей было некогда. А сегодня она купит мне конструктор. Я сделаю самокат. Такой, чтобы
не отталкиваться. Встал и поехал. Солнечный.
Наташа
– А потом, когда вырастешь, будешь покупать маме. Да, Костик?
Борька притворно засмеялся, показывая на Наташу пальцем.
Наташа сердито нахмурила брови:
– Ты не смейся, Боречка. Я тоже буду покупать моему папе и моей маме. Ясно тебе? –
выпалила она, смущенно покраснев.
– Да? Вот тебе! – и Борька сунул в лицо Наташе кукиш. – У тебя нет денег.
– Я деньги заработаю, – сказала она спокойно.
Борька почувствовал, что проигрывает, вскочил на ноги. В голосе у него появились
крикливые нотки:
– Да кто тебя примет на завод? Ну, скажи, кто?!
Не обращая внимания на спор, Костик продолжал основную мысль:
– А потом, когда испытаю свой самокат, отдам на завод. Пусть сколотят побольше. Только
настоящие. И чтоб досталось всем пацанам на всей земле. Моему самокату бензин не нужен.
И атома тоже. Он солнечный. А солнца много – всем хватит.
Он замолчал в ожидании, что скажут Борька и Наташа. Чувствуя свое превосходство,
Борька с усмешкой смотрел на Наташу.
– Ты такой глупый, Боречка. Я же тогда вырасту, – наконец объяснила Наташа.
От возмущения Борька даже подпрыгнул. Он запищал, вертясь перед Наташей, обвиняя ее
в том, что она неправильно понимает жизнь.
Неизвестно, чем бы закончился их спор, но как раз в этот момент к дому Костика, хлопая
скатами по неровностям почвы и шурша галькой возле ворот, мягко подкатили красные
«Жигули». Из машины вышла стройная женщина, одетая в модное легкое платье, с сумочкой
на длинном узком ремешке через плечо.
Костик подбежал, обхватил руками высокие ноги, уткнулся лицом в гладкую ткань.
Женщина на минуту замерла, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, тяжело вздохнула,
осторожно отстранила сына.
27
– Костя… Костя… подожди, дружок, – произнесла женщина. На ее тонком и ровном лице
появилось выражение нетерпения. – Вовик! – нервно позвала она.
Водительская дверца отворилась, полный мужчина в джинсах и белой навыпуск рубахе
выставил ногу наружу и стал вытирать тряпкой лобовое стекло.
– Идиотская мошка… – сказал он громко тонким голосом.
– Костя, подожди, – повторила женщина, – я так устала! Вовик, ах, я изнываю. Эта жара
меня скоро доконает…
– Мама, – перебил ее Костя, – ты купила конструктор? Ты обещала.
Женщина обморочно закатила глаза, глубоко вздохнула, ловко поправила короткие
вьющиеся волосы:
– Ты же видишь, мама валится с ног. Чего ты хочешь? Какой конструктор?