Послание пилигрима
Шрифт:
На смену выходному дню пришли рабочие будни. Через две недели должна была закончиться сборка нашей энергоустановки, и мы начали составлять программу испытаний и последующего ввода в опытную эксплуатацию. Все, кого я встречал в этот день, делали друг другу круглые глаза при обсуждении шокирующей вести. Мнения у людей разнились, но всем хотелось верить, что у политиков достанет благоразумия не развязывать термоядерную войну. Заходил к нам в отдел и доктор Прест, он интересовался сроками начала натурных испытаний, потом наедине предупредил меня, что нашей тематикой заинтересовались военные
Вечером передали новость, что министры иностранных дел Легазеи, Бохии, Румона и еще ряда государств, намерены в ближайшее время провести встречу, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Появлялась надежда, что политики возьмуться за дело, и военный конфликт не разгорится в полномасштабную войну.
Прошло несколько дней. Мир увидел жуткую картину, которую оставил после себя ядерный смерч. Авиационная база и городок были сметены ударной волной, многочисленные пожары несколько дней выжигали все, что могло гореть. Радиационное заражение требовало специальной защиты спасателей, да и спасать уже было некого, те, кто случайно выжил, получили смертельные дозы облучения. По приблизительным подсчетам, погибли не менее одной тысячи военнослужащих, и столько же гражданских лиц.
На состоявшейся встрече главами внешнеполитических ведомств было принято несколько соглашений. Удалось договориться о полном прекращении огня с обеих сторон, подразделения вооруженных сил Легазеи временно оставались только для охраны объектов, обеспечивающих транспортировку нефти и газа, остальной контингент выводился с территории Румона. Для размежевания противоборствующих сторон должны были прибыть миротворческие войска сообщества наций. В ближайшие дни для разбора завалов и ликвидации последствий атомного взрыва, начинались поставки со всего мира спецтехники и материальной помощи, некоторые страны отправляли экипированные команды спасателей для организации поиска и захоронения человеческих останков. В общем, цивилизация вздрогнула, но нашла силы и разум, чтобы остановить ядерное безумие. Пока еще не был оценен общий ущерб от одиночного такого удара, но даже предварительные оценки говорили о катастрофическом характере произошедшего.
В ту тревожную пору, Прест срочно вызвал меня в свой кабинет, когда я к нему вошел, там уже находился Зивас. Прест имел озабоченный вид, коротко ответив на приветствие, он предложил сесть и сообщил:
–Сегодня после обеда, мы втроем и еще заместитель директора нашего центра, вылетаем в Ростау. Завтра в оборонном ведомстве состоится закрытое совещание у заместителя министра по вооружению. Больше никаких вопросов, вы и так должны обо всем догадаться, нашей тематикой плотно заинтересовались там! – Прест направил указательный палец в потолок и выразительно повращал глазами.
Личными телефонами не разрешалось пользоваться в рабочее время, по внутренней связи мне были открыты только те абоненты, которые согласованы со службой безопасности, лишь по электронной почте я смог скинуть сообщение Нуви, что отправляюсь в командировку на два-три дня. В ответ прилетело сердечко и воздушный поцелуй.
В полдень мы сели в электропоезд и через час были уже в аэропорту краевого центра, до столицы предстояло три часа лета, я убедил себя в необходимости поспать, так как вечером хотел успеть навестить
Милые мои родители! Хоть я и предупредил их из аэропорта о предстоящей встрече, все равно мать и отец сильно разволновались, увидев меня на пороге. У мамы наворачивались слезы, и дрожал голос, накрывая ужин на стол, она путалась и забывала выложить то посуду, то закуски. Отец старался оставаться спокойным и поинтересовался, чем я занимаюсь по работе и по какой причине прилетел в Ростау.
–Папа, извини, но я не имею права даже называть тему, над которой мы трудимся, главное я действительно стал настоящим ученым, мне доверили руководить отделом. Все нормально! – нарочито бодрым тоном отвечал я. – А здесь в столице мы будем участвовать в конференции, проводимой в научном учреждении. Пап, ты меня извини, но я, правда, больше ничего не могу добавить.
–Ничего сынок, я все понимаю. Давайте поднимем за нашу встречу бокалы вина и посидим за одним столом!
–Ты как уехал в Ульбик, даже пары дней не нашел навестить родителей, а ведь мы скучаем по тебе! Вы с Нуви уже и семейными узами связали себя, а мы только по видеосвязи смотрим на вас! – добавила мама.
–Я все понимаю, простите нас. Я с самого начала погрузился с головой в работу, я хотел чего-то достичь, добиться и у меня, вроде бы, пока все удачно складывается!
Мой отец горделиво посмотрел на мать и коротко сказал:
–Весь в меня! Я тоже был упертый!
В тот вечер мы сидели и общались до глубокой ночи, еще раньше отзвонился доктор Прест и назвал точное время, когда я был обязан прибыть к ним в гостиницу.
В столице нашей родины климат был заметно мягче – на газонах и лужайках густо зеленела трава, деревья распустили листья, воробьи крикливыми стаями грелись на асфальте. На севере же только набухали почки на ветках, снег сошел с дорог и тротуаров, но на обочинах и в тени продолжали лежать почерневшие сугробы.
С коллегами я встретился, когда они выходили из вестибюля ведомственной гостиницы. Мы обошли несколько зданий, и попали на крыльцо служебного входа министерства обороны, в холле подтянутые офицеры проверили наши документы, выдали пропуска и проводили в небольшой зал, где должно было состояться заседание комиссии по вооружению. Следует заметить, что перед этим у нас также отобрали мобильные телефоны и заставили пройти через рамку металлоискателя, затем с дежурной улыбкой бравые ребята извинились за причиненное неудобство.
В зал нас провели через двойную массивную дверь, в помещении были голые стены и отсутствовали окна, два ряда офисных стульев дугой окружали подиум, на котором стояло три кресла и три столика перед ними.
В полном молчании мы ожидали некое могущественное лицо, которое имело полномочия выдернуть нас из стен лаборатории прямо сюда. Наконец дверь отворилась, вошло несколько человек в военных мундирах, трое из них уверенно расположились на подиуме, остальные расселись рядом с нами.
Один из мужчин, убедившись, что дверь надежно закрыта, разложил перед собой несколько листов бумаги, затем окинул нас внимательным взглядом и невозмутимо произнес: