Послание пилигрима
Шрифт:
–В техническом задании проекта говорится о создании автономной энергоустановки, работающей по термоядерному циклу. Мне ставилась задача, построить компактный источник электроэнергии для питания мобильной системы глюонной механики. Источник мы создали, но пока он не компактный и не транспортабельный, и я вижу единственный путь, для преодоления его недостатков. Весь корпус энергоустановки должен выполняться с помощью глюонной технологии. Из атомов мы должны вырастить моноблок, в который будут встроены все необходимые системы. Мне представляется многослойный монолит из композитных сплавов с заданными свойствами, своей формой он должен напоминать раковину улитки. В центре камера реактора, далее инжектор с МГД-генератором и третий контур самый широкий – где полностью поглотится тепловая энергия выхлопа. На выходе установки допускается лишь наличие прохладного ветерка из чистого гелия. Все! Никаких навесных агрегатов, трубопроводов и кабелей! Все должно быть интегрировано в едином корпусе моноблока! Вот каким я вижу компактный и автономный источник, чтобы его небольшой грузовичок смог увезти! Доктор Джад, людей вы, конечно, забирайте, но сотрудничать с вами мы будем плотно, и вы к этому готовьтесь!
–Настырный ты, Шелт Тройз! Я таких уважаю, хотя и беспокойства от вас много! Ну что же, значит, вперед!
Я пожал крепкую руку Джада и поблагодарил за поддержку.
В течение короткого времени экспериментальная установка «А1» была восстановлена, но по существу она свою роль уже сыграла, в ходе испытаний, мы получили всю необходимую нам информацию. Я предоставил, итоговый отчет доктору Престу, затем мы обсудили дальнейшие наши шаги и приступили к проектированию энергоустановки, которая имела бы моноблочную конструкцию с полностью интегрированными рабочими системами. Для нее было определено условное обозначение «В1» с проектной максимальной мощностью в тридцать миллионов ватт.
9 глава. Следующий шаг.
Стены испытательного комплекса опустели. Изредка мы запускали установку «А1», чтобы опробовать какой-нибудь особый режим работы или новое техническое решение. Мой отдел в полном составе занимался разработкой проекта «В1». Сложность заключалась в том, что всю конструкцию целиком мы планировали изготовить при помощи глюонной технологии. Специально для нас начали строить камеру газостата огромных размеров, где мы рассчитывали вырастить все тело энергоустановки из отдельных атомов. Комбинируя их в нужной пропорции, в зависимости от того из какого материала должен был быть изготовлен тот или иной элемент, мы намеревались создать уникальный технологический продукт, не имеющий аналогов. Все системы и узлы нам предстояло интегрировать в цельный монолит конструкции, включая шины управления и всевозможные магистрали. Согласно разрабатываемым чертежам, установка «В1» должна была иметь вид спирально закрученной конструкции. Камера-реактор, в которой происходил бы синтез легких ядер, располагалась в центре. Далее сечение камеры, плавно расширяясь, превращалось в корпус МГД-генератора, где раскаленные газы, протекая меж его обмоток, отдавали бы часть энергии. Во внешней части этой огромной улитки тепловая энергия должна была окончательно преобразовываться в другой вид энергии и отводиться по глюонным жгутам в М-генераторы первого контура. Кроме того, мы добавили в схему еще один М-генератор, глюонная сеть которого охватывала весь корпус установки и оперативно снимала излишки тепла, стабилизируя общую температуру. Тем самым, исключался локальный перегрев систем и узлов и продлевался общий рабочий ресурс. Внешняя форма изделия напоминала плоский цилиндр с размерами около двух метров в диаметре и полутора метров высоты, что позволяло транспортировать установку на обычной грузовой машине. Для начального импульса, чтобы запустить процесс реакции синтеза было достаточно мощности автомобильного аккумулятора. Вот такие жесткие ориентиры были поставлены перед нами, и теперь весь отдел корпел над воплощением этих задумок в реальное устройство.
Постоянную помощь нам оказывали смежные отделы и лаборатории Северного научного центра. Профессор Лендер презентовал нам усовершенствованные модели процессоров, которые теперь умещались в сферах диаметром двадцать сантиметров, а сама структура имела полезный объем в несколько кубических сантиметров. В разговоре со мной и Престом он хвастливо упомянул, что приступил к разработке нейтронно-мезонных нуклочипов четвертого поколения, и вот если они увидят свет, то тогда наша энергоустановка, вообще, будет не нужна. Так как быстродействие и мощность процессоров, а вместе с ними и М-генераторов, достигнут таких величин, что термоядерный синтез можно будет осуществлять прямо в воздухе, а глюонные цепи смогут напрямую преобразовывать выделяющуюся энергию в энергии любого вида и передавать хоть за сотни километров по одному невидимому жгуту. А для того, чтобы возникающие фотоны зря не освещали эпицентр происходящей реакции, достаточно будет проводить этот процесс в ведре или бочке. Доктор Прест после этих слов двумя руками взял сухую ладонь профессора энергично потряс и произнес:
–Мы только – «за»! Такую конкуренцию однозначно приветствуем! Только один вопрос! Может нам уже и не стоит ломать голову над проектом «В1», а будем просто ожидать появления волшебного чипа!?
Лендер слегка потускнел лицом и уже менее напыщенно продолжил:
–Пожалуй, все-таки занимайтесь тем, что задумали. Мы пока только теоретически обосновываем возможность создания подобных структур четвертого поколения. Слишком много препятствий фундаментального характера еще предстоит преодолеть! – совсем уже кисло закончил он.
Прест приобнял его за плечи и добавил:
–Но все же мы надеемся на вас профессор и желаем удачи! Кстати, как обстоят ваши дела по моделированию искусственного интеллекта, насколько далеко удалось продвинуться?
Для меня эта тема была нова, и я стал с интересом вслушиваться в обсуждение, тут Лендер чувствовал себя увереннее, приосанился и внушительным тоном поделился новостями:
–Очень перспективное направление, которое я начинал разрабатывать, но директорат забрал его у меня и передал доктору Ваалду. Как вы знаете, мы создали процессор третьего поколения на квантовых алгоритмах и, используя нейронную модуляцию, попытались скопировать весь объем информации, содержащийся во всех отделах человеческого мозга. В качестве добровольца выступил один из моих сотрудников по имени Теккис. Мы практически справились с построением цифровой копии его мозга, нам оставалось лишь смоделировать работу нейронов между отдельными участками и головной корой. Однако мы уперлись в нехватку знаний по общей организации мыслительной деятельности человека, обратились, как к порядочным людям, за помощью в институт, изучающий данную проблему. О-о-о! Они сразу поняли, насколько далеко мы продвинулись в области знаний, в которой, как раз они должны являться застрельщиками. Этот пронырливый Ваалд, нажужжал в уши директората, что Лендер может запороть чуждую ему тему, что только они, специалисты по извилинам, могут спасти и развить это направление науки. И вот представьте, я получаю директивное указание руководства – передать все материалы, и моего несчастного сотрудника в придачу, в этот злополучный институт.
–Почему злополучный? – машинально переспросил Прест.
–Сейчас объясню! Я периодически общаюсь с моим человеком, который добровольно согласился стать подопытным кроликом. Так вот! Теккис рассказал, что на данный момент полностью закончен перенос всего массива информации из его бедной головы в цифровые ячейки, и даже налажен идентичный алгоритм взаимодействия, какой происходит при обмене импульсами между отдельными участками и корой живого мозга. Но когда экспериментаторы предлагают цифровой копии и живому носителю этого мозга решить одну и ту же задачу, то пути решения у них сильно разнятся. И дело тут не в обучении искусственного интеллекта до уровня человека. Мой сотрудник утверждает, что они принципиально разными методами подходят к решению многосложной задачи. Казалось бы, и цифровая модель, и живой человек, используя один и тот же массив знаний и опыта, отвечают одинаково правильно на простые вопросы! А вот не хватает чего-то, что организует процесс мышления в целом при сложной категории вопроса. И еще, Теккис краем уха слышал, как эти ученые мужи обсуждали между собой то, что им не удается отсканировать один маленький участок мозга, словно он намеренно закрыт или защищен. Боюсь, как бы они не докатились до трепанации черепа этого бедолаги!
Прест стал задумчивым и задал вопрос профессору:
–Я почему-то считал, что нейронное модулирование не выйдет за рамки процессов ускоренного обучения. Зачем понадобилось создавать цифровую копию мозга человека? Какой смысл, если компьютер с квантовыми алгоритмами работы на многие порядки превосходит своей мощью даже самого трудолюбивого интеллектуала?
Лендер многозначительно ухмыльнулся и с хитрецой спросил:
–А то вы не понимаете?
–Нет, уважаемый профессор, не понимаю!
–Да, ладно! Все элементарно до банальности! Напрягите фантазию, доктор Прест! Какая самая сокровенная мечта любого человека? Правильно! Преодоление физической смерти! А как ее можно преодолеть, если бренное тело недолговечно по определению. Есть только один реальный способ! Создать цифровую копию разума человека и уже после биологической смерти, продлить мыслительную деятельность в виртуальном пространстве. По идее, существование личности может продолжиться в информационном виде, и кто знает, может еще и в таком состоянии, можно много чего полезного сделать для мира живых людей! Как вам такие перспективы, Прест? Смог я обосновать этот путь развития и еще одно применение нуклонных процессоров третьего поколения?
Доктор Прест с каким-то диким изумлением оглядел Лендера, затем меня, потом отмахнулся обеими руками и раздраженно произнес:
–Да, бросьте вы! Неужели это возможно! Цифровой двойник! Нет, это уже на грани безумия!
–Отчего же, дорогой Прест! Пять лет назад, если бы мне начали рассказывать про глюонные системы физического воздействия, я бы тоже послал всех к черту! Однако сами видите, как все лихо закрутилось! Порою уже не понять, где пролегает грань между безумной фантазией и воплощенной реальностью. Только вчера это были еще грезы, а сегодня каждый из нас изобретает такое, что держись моя головушка!