Послание с того края Земли
Шрифт:
Пустой горизонт становился все более враждебным. Он бросал вызов всему человеческому, он будто не принадлежал людям. Словно земля победила в битве с цивилизацией, и теперь для нее жизнь — нечто инородное. Нигде нет ни дорог, ни самолетов в небе, мы не видели даже звериных следов.
Я понимала, что если племя не придет мне на помощь, то я точно умру, и совсем скоро. Мы шли очень медленно, каждый шаг давался с усилием и болью. Вдали появилось темное, тяжелое дождевое облако. Мучительно было видеть, как оно маячит перед нами — не было смысла и пытаться догнать его, чтобы оно щедро одарило нас водой. Оно не могло одарить нас даже тенью. Мы лишь видели облако вдали и сознавали, что благодатная вода убегает от нас, ускользает, как морковка, которой манят идущего за ней осла.
Я закричала — может, чтобы убедиться, что еще в состоянии кричать, может, просто от отчаяния. Но без толку. Мир просто проглотил звук, как ненасытное чудище.
Мне мерещилось, что я вижу воду, вижу, как она плещется в прохладных озерах, но как только бросалась навстречу миражу, находила один лишь песок.
Прошел второй день. У нас не было еды, не было воды, и мне никто не пришел на помощь. В ту ночь я была слишком изнурена, измучена, слишком близка к отчаянию, так что даже не попросила подушку из шкур. Наверное, я не уснула, а скорее, потеряла сознание.
На третье утро я подошла по очереди ко всем в племени и на коленях попросила обессилевшим голосом:
— Пожалуйста, помогите. Пожалуйста, спасите нас. — Говорить было трудно, потому что, когда я проснулась, язык так высох, что почти прилип к щеке.
Они слушали, смотрели мне прямо в глаза и улыбались. Они словно думали: «Мы тоже хотим есть и пить, но ты сама должна одолеть этот путь. Мы поддержим тебя во всем, что научит тебя необходимому знанию». Никто не пришел мне на помощь.
Мы шли и шли. Стоял полный штиль, весь мир казался враждебным.
Я вторглась сюда, и он, казалось, бросил мне вызов. Никто не поможет, выхода нет. Тело онемело от жары, перестало меня слушаться. Я умирала. Налицо были все признаки смертельного обезвоживания. Конец. Умираю…
Мои мысли метались. Я вспомнила юность. Папа работал на железной дороге Санта-Фе, сильно уставал. Он был хорош собой. Ни разу в жизни я не ощутила, что у него нет на меня времени — он всегда был рядом, поддерживал меня во всем, ободрял. Мама старалась, чтобы у нас дома всегда было уютно. Я вспомнила, как она кормила бродяг — те каким-то волшебным образом определяли, в каком из домов им никогда не откажут. Моя сестра была круглой отличницей, к тому же хорошенькой, ее часто приглашали на свидания, и я порой часами наблюдала, как она наряжается. Когда я выросла, мне хотелось быть во всем похожей на нее. Я видела в мыслях младшего брата: вот он обнимает нашу собаку и жалуется, что девочки в школе норовят взять его за руку. В детстве мы втроем были очень дружны, стояли друг за друга горой, что бы ни случилось. Но с годами наши пути разошлись. В тот день я чувствовала, что в них ничего не шевельнется, они даже не догадаются, в каком я отчаянном положении. Я читала где-то, что перед смертью у человека вся жизнь проносится перед глазами. Не то чтобы вся моя жизнь, как фильм, проходила перед моим мысленным взором — я выхватывала обрывки самых странных воспоминаний. Вот я вижу, как стою на кухне, вытираю насухо тарелки и учу, как правильно писать слова. Труднее всего заучивалось слово «кондиционер». Я вспоминала, как влюбилась в моряка, как мы венчались в церкви, как родила сына, первенца, как дома рожала дочку и какое это чудо, когда новый человек приходит в мир. Я вспомнила все свои места работы, учебу в школе, в университете, получение ученых степеней — и тут осознала, что умираю в австралийской пустыне. Тогда какой же во всем этом смысл? Разве я совершила то, ради чего родилась? «Господи, — взмолилась я, — пожалуйста, помоги мне понять, что происходит!»
И тут же пришел ответ.
Я преодолела более чем десять тысяч миль, отделявших меня от моего родного городка в Америке, но при этом ни на йоту не продвинулась в своем мышлении. Я выросла в мире, где господствует левое полушарие мозга. Меня учили рассуждать логически, читать, писать, учили математике, причинно-следственным связям. А здесь — мир правого полушария мозга, тут никому не нужно все то, что считалось важным в школе, без чего цивилизованный мир не может обойтись. Здесь люди в совершенстве владеют правой половиной мозга, их главная сила — творчество, воображение, интуиция и духовное видение. Они не думают, что общаться можно исключительно словами; можно общаться и через мысль, молитву, медитацию — как ни назови. Я просила и умоляла о помощи просто словами. Какой же я была в их глазах невежей. Любой Истинный человек попросил бы молча, обращаясь к уму, к сердцу, к сознанию Вселенной, что связывает всякую жизнь воедино. До сих пор я считала себя отличной от них, словно наблюдательницей со стороны, я не считала себя частью Истинного племени. Они все повторяли, что мы — единое целое и что они живут в единстве с природой, но вплоть до этого момента я не включала себя в это единство. Я держалась в стороне. А надо было обрести единство — с ними, с Вселенной и начать общаться, как это принято в Истинном племени. Так я и поступила. Мысленно поблагодарив источник этого откровения, я в душе прокричала: «Помоги! Пожалуйста, помоги!». Я произнесла слова, которые племя повторяло каждое утро: «Если это будет высшим благом для меня и для всего живого — научи меня!».
Мне передалась мысль: «Положи в рот камешек». Я огляделась. Никаких камней. Мы шли по мельчайшему, как в стеклянных часах, песку. И снова прозвучало: «Положи в рот камешек». Тут я вспомнила про камешек, который выбрала три месяца назад, он все это время лежал у меня в складке на груди. А я и забыла. Положив его в рот, я стала перекатывать его языком, и — о чудо! — появилась слюна. Я почувствовала, что способность глотать понемногу возвращается. Есть надежда. Может, не судьба мне умереть сегодня.
«Спасибо, спасибо, спасибо!» — сказала я молча. Я бы заплакала, но влаги для слез уже не осталось. Мысленно я молила о помощи: «Я научусь. Сделаю все что надо. Помоги мне найти воду. Я не знаю, что делать, что искать, куда идти».
Мне передалась мысль: «Будь водой. Будь водой. Когда ты станешь водой, ты найдешь воду». Я не знала, что это значит. Бессмыслица какая-то. «Будь водой». Это невозможно. Но я снова сосредоточилась и отвлеклась от того, чему учил меня мир левого полушария мозга. Выключила логику, выключила рассудок. Положилась на интуицию и закрыла глаза. Я решила стать водой. Я шла и прислушивалась всеми своими чувствами. Я чуяла воду, осязала ее, видела, слышала. Я была холодной, синей, чистой, грязной, стоячей, ледяной, талой; паром, конденсатом, дождем, снегом, слякотью; водой, которая питает землю, плещется в озерах, реках, в бескрайнем море, всякой водой, какую только можно вообразить.
Мы шли по плоской равнине, она простиралась всюду, куда ни глянь.
Возвышался лишь один золотисто-коричневый холмик — песчаная дюна с каменистым верхом, метра два в высоту. Здесь в пустыне его словно поместили по ошибке. Я взобралась по склону холма и села на скалу, прикрыв глаза от палящего солнца, будто в трансе. Посмотрела вниз и увидела лица моих друзей, которые всю дорогу поддерживали меня и любили, не требуя ничего взамен. Они смотрели на меня и улыбались до ушей. Я слабо улыбнулась в ответ. Потом отставила назад левую руку, чтобы поддержать себя, и пальцы коснулись чего-то влажного. Я резко обернулась. У меня за спиной, внутри камня, на который я опиралась, был бассейн метра три в диаметре и полметра глубиной, и он был наполнен прекрасной, кристально чистой водой, которую оставило тут вчерашнее, манившее нас дождевое облако.
Я искренне верю, что с первым глотком этой теплой воды была ближе к нашему Создателю, чем после любого причастия, которое получала в церкви.
У меня не было часов, и я не знаю наверняка, но мне показалось, что с того момента, как я стала водой, и до той минуты, как мы с радостными криками окунули головы в бассейн, прошло не более получаса.
Пока мы праздновали победу, в поле зрения показалась рептилия. Она была огромная, будто с доисторических времен. И это был не мираж, а самая настоящая рептилия. Ничего более подходящего к обеду, чем это существо из фантастического фильма, и появиться не могло. Мясо вызвало ликование, какое охватывает людей на пирах.
В тот день я поняла, наконец, почему люди в этом племени верят в связь ландшафта с обликом предков. Наша огромная каменная чаша словно прорвала плоскую поверхность равнины, она вполне могла оказаться кормящей грудью какой-нибудь жившей в прошлом женщины: быть может, энергетика ее тела перешла в черты ландшафта, чтобы спасти нашу жизнь? Я про себя окрестила этот холм Джорджия Катерина — в честь мамы.
Я с благодарностью смотрела в безбрежное небо, простертое над огромным миром вокруг нас. Наконец я поняла, что наш мир воистину чаша изобилия. Есть множество добрых людей, которые поддержат нас и разделят наш путь, если мы этого захотим. Для всех найдется вдоволь воды и пищи, если мы научимся принимать и отдавать. Но больше всего я была благодарна безграничному духовному руководству, которое я почувствовала в своей жизни. Теперь, когда я прошла испытание «я лучше знаю, как надо», мне стало понятно, что помощь всегда приходит, даже когда ты на пороге смерти.