Посланница любви
Шрифт:
— Они все так скучны, — надула губки леди Мэри.
— А я видела, как лорд Мертон танцевал с мисс Блэнд, — многозначительно сказала Маргарет Эджекомб.
— Он понравился тебе? — поинтересовалась у Андоры одна из фрейлин.
— Он показался мне очень милым, — ответила она.
— Он действительно милый, — уверила ее Элизабет Саутвелл. — И мы все любим Эндрю Мертона, не правда ли, девочки?
— Да, — подхватили остальные с разной степенью энтузиазма.
Андора чувствовала себя польщенной. Итак, она была права, а сэр Хенгист ошибался. Конечно, он был настолько подозрителен и циничен, что в каждом видел одни дурные намерения.
Наконец они добрались до своего коридора. Фрейлины сонно пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Андора подошла к окну и отдернула занавески. Хотя звезды еще мерцали в темноте неба, наступал рассвет, и первый лучик солнца уже позолотил верхушки крыш.
Она стояла неподвижно. Сколько всего случилось со вчерашнего дня!
Казалось, прошла вечность с того момента, как она покинула дом, и вот теперь она здесь, фрейлина самой знаменитой и самой грозной королевы в мире.
Там в отцовском доме пребывание при дворе казалось ей блистательным, волнующим, вызывающим благоговейный трепет. Она не ожидала, что во дворце будет так много обычных чувств, столько ненависти и любви, забот и опасений.
Пока она раздумывала о пережитом за день, снизу послышались шаги. Андора увидела сэра Хенгиста, идущего по мощеной дорожке дворика по направлению, как она догадалась, к другому крылу дворца, где, должно быть, находились его апартаменты. Он шел с непокрытой головой, положив одну руку на шпагу, другую на пояс, медленно, как человек, погруженный в глубокие размышления. Андора дорого бы дала, чтобы узнать его мысли. Она вдруг почему-то решила, что он сейчас рассмеется и разбудит весь дворец.
«Я ненавижу его», — подумала она. Странно, что можно так ненавидеть человека, которого узнала совсем недавно. Странно, что эта ненависть, казалось, проникала во все ее существо, заставляя сжиматься пальцы и учащаться дыхание.
Внезапно, как будто прочитав ее мысли, он остановился и посмотрел наверх. Бледный свет неба освещал лицо Андоры, ее белокурая головка отчетливо выделялась на фоне темной комнаты.
Они посмотрели друг на друга. Она почувствовала, — хотя как можно было это знать! — что их взгляды встретились вызывающе и враждебно, даже несмотря на темноту, разделяющую их.
Затем он поклонился ей — величественным дворцовым поклоном, нагнувшись почти до земли; Выпрямившись, поднял руку, помахал ей, и его полный смеха голос эхом отозвался в спящем дворике:
— Спокойной ночи, Андора! Приятных снов!
«Андора», черт побери! Эта дерзость заставила ее с такой силой захлопнуть окно, что она чуть не разбила узорное стекло. Затем она задернула занавески, как будто могла таким образом отгородиться от него и не впускать его в свою жизнь.
Андора! Как он посмел назвать ее по имени! Завтра, если представится случай, она выскажет ему все, что думает о таком наглом поведении.
III
На следующий день королевский двор, да и сам дворец показались Андоре еще более сложными и запутанными, чем вчера. Конечно, все здесь было ошеломляющим для девушки, до этого ведущей простую деревенскую жизнь.
Перед дворцом аккуратные зеленые лужайки сбегали вниз к Темзе, главной дороге королевства, по которой день и ночь проходили суда. Величественный дворец растянулся на несколько акров, но за серыми стенами находилось бесконечное число темных внутренних дворов и запутанных переходов.
Здесь располагалось полторы тысячи людей, начиная от самой высокопоставленной знати и заканчивая кухонной прислугой. Многие придворные имели собственных слуг, и Андора с упавшим сердцем поняла, что ей придется научиться распознавать их разноцветные ливреи, чтобы определять, к чьей свите они принадлежат. Но в то же время их нельзя было путать с секретарями, столь же броско и ярко одетыми.
Она также узнала, что в услужении у королевы находятся еще около двадцати леди, не считая тех, с кем она уже познакомилась, и что большинство фрейлин было прислано ко двору их родителями для окончания образования.
Все здесь напоминало жизнь огромного города, только заключенного в одно обширное здание, и Андора понемногу уже начала ощущать те признаки ревности, вражды и междуусобиц, которые сами собой возникают среди людей, живущих в таком близком соседстве.
Те шесть фрейлин, с которыми Андора познакомилась вчера вечером, были добры и любезны, и она была благодарна им. Они показали ей, как делать реверанс. Попытались объяснить ей, каким образом она должна приветствовать разных представителей двора. Они также попытались рассказать ей краткие биографии наиболее важных людей, окружающих королеву, но на этом месте Андора закрыла руками уши и отказалась слушать.
Ей и так было достаточно трудно запомнить все, что от нее требовалось, чтобы еще вникать в готовые суждения фрейлин о тех, с кем ей пришлось бы столкнуться на службе у королевы.
И одну вещь она поняла слишком быстро — она была до отчаяния невежественна.
— Королева может с легкостью вести разговор на латыни, французском и итальянском, — говорила ей леди Говард. — Она также осведомлена обо всем, что происходит не только в нашем королевстве, но и во всей Европе. Если вы хотите доставить ей удовольствие, то должны узнать о войне в Нидерландах, странном поведении короля Франции и слабом здоровье ее величества королевы Испании.
— Но как можно узнать все эти вещи? — Андора была в замешательстве.
— Это сложно, — отвечала леди Говард, — но если вы прислушиваетесь к тому, что говорят джентльмены, то можете узнать достаточно много, чтобы склонить королеву к беседе.
Ее глаза блестели, когда она говорила это, и Андора начала думать, что, может быть, ее учеба будет не такой уж трудной, как она боялась вначале.
— У Андоры уже есть джентльмен, который расскажет ей последние новости в палате совета, — сказала поддразнивающе хорошенькая фрейлина из Йоркшира.