Посланник смерти
Шрифт:
Они обогнули обрубок поставленного на попа циклопического самолетного крыла, и Илья оказался перед выкрашенной в коричневый цвет полусферой, более похожей на панцирь гигантской черепахи.
– Вот, кстати, одно из таких изделий, – кивнул Игорь Владимирович. – Десантная камера ДСУ-8. Пригодна для десантирования отделения солдат в горные и сильно пересеченные местности. Сброс этой капсулы осуществляется с высоты не менее трехсот метров. С транспортника Ан-22 в течение трех минут может быть выброшено восемь таких капсул. Итого получается шестьдесят четыре человека зараз. Почти что рота.
– И как же они там все размещаются? – Илья пощелкал ногтем по сферической крыше капсулы.
– Тесновато, конечно, но ведь ненадолго. К тому же надо заметить, что процент удачных сбросов очень велик. Безопасность десантников достигается прежде всего парашютной системой принудительного раскрытия. А для успешного приземления используется совершенно новая, просто революционная система выстреливаемых якорей. Таким образом, даже на сорокапятиградусном склоне капсула успешно самозакрепляется в девяти случаях из десяти.
– А в оставшемся одном? – спросил Илья.
– Если тормозная система окажется неэффективной, капсула действительно может скатиться по склону вниз. Но даже при таком раскладе пятьдесят процентов личного состава имеет шанс уцелеть за счет надувных элементов внутри кожуха.
«Ну да, – подумал Илья, с сомнением глядя на гнутые посадочные стоечки, – если эта скорлупа грохнется в километровую пропасть, она точно разлетится на сто кусков. И вряд ли в таком случае от десантников что-либо останется».
– Хорошо, – сказал он, – с этим более или менее все ясно, а что еще у вас есть? Желательно какое-нибудь пилотируемое изделие.
Грищенко озабоченно огляделся по сторонам и, пригибаясь, повел Илью в самый дальний угол ангара. Вскоре он остановился у приземистого, накрытого брезентом агрегата.
– Помогите мне снять одежку с этого уродца, – попросил он. – Должен предупредить, что аппарат не прошел государственных испытаний, но он пилотируемый, что для вас, кажется, важно.
Когда они оттащили пыльное покрывало в сторону, их взору предстало совершенно необычное зрелище. Выкрашенная в белый цвет конструкция не была похожа ни на один из ранее виданных Ильей летательных аппаратов. В горизонтальной плоскости располагались четыре заключенных в кольцевые дуги шестилопастных пропеллера, между которыми крепилась небольшая желудеобразная кабина. Илья присел на корточки и заглянул под днище. Грищенко присел рядом с ним.
– Аппарат первоначально предназначался для поражения малоразмерных целей в условиях высокогорья. Вот здесь, – он показал на куцые крылья, – должны были крепиться внешние подвески. На них можно навешивать до сорока восьми управляемых ракет, а под брюхо, вот здесь и здесь, устанавливались два ДШК. Кроме того, созданная нами уникальная система стабилизации аппарата в полете позволяет «Флаеру» смело маневрировать в самом узком ущелье.
– Как вы его назвали? – спросил Илья.
– «Флаером», – повторил Грищенко. – Ничего лучше так и не придумали. Это и не самолет, и не вертолет, и даже не автожир, хотя в его конструкции есть от всех них понемногу. Взлетает и садится он вертикально. Кроме того, при необходимости легко встает на дыбы, вертится волчком и вообще выделывает совершенно невозможные трюки. Одним словом – леталка, «флаер» по-английски. И еще, это единственный летательный аппарат, который может благополучно приземлиться даже при остановке всех турбин.
– Невероятно! – удивился Илья.
– Очень просто, – сказал Игорь Владимирович. – Вот тут, в верхней части «фонаря», расположены парашют и две небольшие вытяжные ракеты. В случае опасности или повреждения в бою пилот дергает соответствующий рычаг, ракетки мгновенно вытаскивают аварийную парашютную систему, и экипаж, спокойно сидя на своих местах, плавно опускается на землю. Предусматривалась даже возможность экстренного сброса боекомплекта, – добавил он.
– Какова численность его экипажа? – поинтересовался Илья.
– Два летчика: пилот и оператор бортового вооружения.
– А можно заглянуть в кабину? – попросил Илья.
– Нет проблем, – кивнул Грищенко. – Ведь все приборы отсюда давно сняты.
Грищенко помог Илье забраться в кабину.
– Вот, пожалуйста, можете ознакомиться.
К его удивлению, Илья уселся не на переднее, а на заднее сиденье стрелка. Плотно втиснувшись в жесткое алюминиевое кресло, он осмотрелся по сторонам.
«Если убрать отсюда и пульт наведения, – думал он, – освободится весьма приличное пространство. А если к тому же выкинуть и само кресло, то вполне можно будет втиснуть сюда и еще одного человека».
Просунув руку за спинку кресла, он наткнулся на жесткую пластиковую преграду.
– А что тут, за сиденьем? – спросил Илья.
– Там основной бензобак. А прямо перед вами пульт управления ракетами. Пулеметами распоряжается пилот, а ракетами – исключительно оператор. Кстати, топлива хватает на семьсот пятьдесят километров, что, согласитесь, для фронтовой машины немало.
– А можно ли как-нибудь увеличить дальность полета? – остановил его на полуслове Илья.
– Увеличить? – переспросил его собеседник. – Зачем?
– Допустим, для проведения дальних разведывательных полетов.
– Теоретически да. Надо только подвесить на пилоны вместо ракет дополнительные баки, и лети себе. Только в таком случае исчезает весь смысл применения данной машины. Фактически придется отказаться от основного вооружения, что сводит ее боевое применение к минимуму.
Но Хромов, которому было необходимо втиснуть на место стрелка хотя бы двоих пассажиров, решил выяснить все до конца.