Посланник
Шрифт:
Провал.
И вот он всплывает, словно из глубины теплого черного колодца, мир вокруг начинает обретать прежние очертания, он чувствует, как щекочут плечо ее волосы, чувствует на шее горячее дыхание, руку девушки на груди и никак не может избавиться от ошалелой мысли: «Что это было?»
– Пойдем, – тихонько позвал он Савитру, – не то без ужина останемся.
– Не хочу, – мурлыкнула она, не открывая глаз, и в этот момент никто из богов не смог бы заставить ее подчиниться.
Найл тоже закрыл глаза. На душе было легко и покойно. Ведь если к людям вернулась способность
Однако подняться все-таки пришлось. Не мог же Найл позволить, чтобы его хватились и пустились на поиски! Отдохнув, Савитра опять стушевалась и незаметно отстала – еще до того, как они вернулись в лагерь.
Здесь вовсю ужинали. В воздухе витали рыбные запахи, заставляя желудок судорожно сжиматься, а рот – наполняться густой слюной. Толкаться возле котлов Найл не стал, высмотрел Нефтис, подошел к ней. Начальница стражи, как выяснилось, не просто взяла для правителя его порцию – Найла ждал столовый прибор: фарфоровая тарелка, нож с вилкой и хрустальный фужер с прозрачной водой.
– Пожалуй, Джарита поторопилась распаковывать мешки, – покачал головой правитель. – Нам еще идти и идти.
– Это не значит, что нужно есть руками, – послышалось за спиной.
– Мерлью? Так это ты?
– Посуда твоя. Я просто дала совет. – Принцесса опустилась на песок, поджав ноги, поставила тарелку на колени, взялась за нож и вилку. Даже в такой неудобной позе она умудрялась трапезничать красиво. – Должна тебя огорчить, Найл, но все собранные за день сухие водоросли мы уже сожгли. Утром придется есть всухомятку, благо вяленое мясо еще осталось. А в дальнейшем нужно или делать более длинные переходы, или переправить часть отряда на тот берег, пусть там собирают.
– Стрекозы не дадут. А пауков в воду не заманишь, они на тот берег не поплывут.
– Надо что-нибудь придумать.
– Надо, – согласился Найл.
Переправлять каким-то образом смертоносцев рано или поздно придется – ведь Великая Богиня растет за двумя реками. Но как?
– Ладно, – махнул он рукой. – Не будем торопиться. Еще неизвестно, что ждет нас завтра.
Завтра принесло плакучую иву, склонившуюся над темным омутом на излучине реки. Огромное дерево с длинными и тонкими, безвольно обвисшими, почти касающимися воды ветвями, затеняло половину русла.
– Смотри, Найл! Совсем как у нас в Дире, на озере.
– Стой! – Правитель едва успел поймать за руку радостно рванувшую вперед принцессу.
– Ты чего? – удивилась девушка.
– Подожди…
Найл не мог сказать, что не понравилось ему в этой иве. Дерево как дерево. Толстый корявый ствол, крепкие узловатые сучья, зеленые веревки ветвей, узкие, чуть серебристые листья. Разве только засохший раздвоенный сук выпирает над кроной… Ну не нравилось ему это дерево, и все!
– Так что случилось, Найл?
– Подожди, Мерлью, мало ли что… Дельта рядом.
– А хочешь, я тебе свистульку сделаю? Помнишь, в Дире…
Девушка так и не договорила: две самые усталые из стрекоз опустились на сухой сук, но не успели замереть прозрачные трепещущие крылья, как плети ветвей хлестко вскинулись вверх, опали,
– Привет тебе от Дельты, принцесса, – усмехнулся Найл. – Как, все еще хочешь наделать из этой ивы свистулек?
– Что это? – Нефтис смотрела на дерево круглыми от изумления глазами.
– Хищное дерево. Мы еще много таких встретим. – Найл вспомнил огромный нож Симеона и спросил: – У нас есть ножи-мачете?
– Два или три, – ответила начальница стражи. – Нужно у Джариты спросить.
– И у меня штук пять должно быть, – вспомнила принцесса.
– Возьмите себе и раздайте тем, кто посильнее. Нужно быть наготове.
Как выяснилось впоследствии, ивы оказались совершенно безопасны. Они ловко захватывали стрекоз, которые садились на торчащие вверху сучья и даже ухитрялись ловить тех, кто пролетал слишком близко к кронам, но нисколько не интересовались происходящим внизу. К вечеру, когда хищные деревья стояли уже плотными рощами, путники осмелели настолько, что раздвигали ветви руками, отдыхая от дневного зноя в тенистой гуще.
Землю скрывал плотный ковер песчаной травы. Здесь, в дальнем от Богини краю Дельты, она не излучала усыпляющего аромата, не стремилась задушить спящих и вообще вела себя подобно обычной землянике из принцессина сада. Вдосталь нашлось здесь и сушняка из пористых стволов, и хвороста, напоминающего причудливо гнутый тростник.
Стрекозы от путников не отстали, продолжая неустанно трещать высоко над головами, проносились между деревьями, но под кроны соваться не решались. Расположившись на широких полянах, пауки отлавливали крылатых хищниц, которые время от времени норовили сцапать какого-нибудь малыша, – так что кто на кого охотится, было неясно.
Никакой живности в рощах не водилось, что весьма насторожило правителя, но он все же решил воспользоваться относительной безопасностью и дать людям полноценный, продолжительный отдых.
Первые дни все держались вместе, потом постепенно разбрелись под кроны: бывшие охранницы дворца Смертоносца-Повелителя отдельно, принцесса со своей свитой – отдельно; Симеон, присвоив обе повозки, отделился с тремя ученицами; несколько крупных ив дали приют многочисленной челяди Найла; а некоторые путешественники – как, например, Рион и Юккула – вообще уединились парочками, благо шатры древесных крон надежно оберегали от посторонних глаз. Больше всего повезло гужевым – наверное, за всю свою жизнь они не испытывали к своим персонам такого обильного женского внимания, как в этой роще.
Объединяли людей только три костра под котлами на берегу реки, – ивы опасливо поджимали ветви, побаиваясь игривого пламени, – да принцесса Мерлью, по одному ей известному графику отправлявшая на рыбалку женщин из-под разных крон.
Шабр совершенно забыл про Нефтис, шастая от дерева к дереву, и наверняка откладывал в своей бездонной памяти, кто, с кем и сколько раз спарился, чтобы потом проверить результаты своих теорий наследственности. Найл был уверен, что каждая из его встреч с Савитрой у тихого омута нашла свое место в ученых расчетах восьмилапого селекционера.