Посланник
Шрифт:
– Да, Посланник Богини. – К спрятавшемуся за спины женщин смертоносцу быстро вернулось обычное спокойствие.
– Джарита! – громко приказал правитель. – Разведи два костра в шаге друг от друга!
Сидония заподозрила нечто очень недоброе и нервно облизнула мгновенно пересохшие губы, но спрашивать Посланника Богини о его намерениях не посмела, а Дравиг, как обычно, любопытства не проявил.
Когда рядом с толстой ивой заполыхало пламя, правитель распорядился:
– Сидония, ляг между костров и закрой глаза.
Охранница неуверенно оглянулась
– Ты можешь войти с нею в контакт? – спросил правитель смертоносца.
– Да.
– Что ты чувствуешь?
– Жарко. Очень жарко.
– Продолжай оставаться с ней в контакте и «закрой глаза».
Найл подманил Нефтис, и они подняли старого паука на руки. Дравиг показался крупнее Шабра, но, как и все пауки, был для своих габаритов сравнительно легким. Нести его вдвоем не составляло труда.
– Как себя чувствуешь, Дравиг? – спросил правитель, когда они со стражницей поставили паука на другом берегу реки, возле самой кромки воды.
– Жарко, – ответил старый смертоносец и шустро отбежал под тенистые деревья.
– Подожди, Дравиг, – окликнул восьмилапого Найл. – Ты по-прежнему считаешь, что двигаться к Богине ближе нельзя?
– Я думаю, двигаться ближе к Богине можно, – прямолинейно ответил смертоносец.
– Тогда объясни всем остальным восьмилапым, как нужно вести себя при переправе. – И Найл снова побрел через реку.
Первых троих правитель перенес лично, с помощью неизменной Нефтис. С остальными начали помогать охранницы – всем прочим смертоносцы не доверяли. Женщины переносили повелителей бережно, каждого вчетвером. Пару раз кое-кто поскальзывался на крутом берегу, но ни одного восьмилапого ни разу не уронили.
Побуждаемые авторитетом Дравига и Посланника Богини, некоторые пауки смогли сразу преодолеть ужас перед неизбежным путешествием над водой, но в большинстве своем мялись в сторонке, уступая дорогу друг другу. В конце концов уставший бороться с их упрямством, Найл начал откровенно рычать, подходить к каждому по отдельности и командовать: «Вперед!», помогая при этом изрядным волевым толчком. Его поражало, что смертоносцы – восьмилапые повелители мира, наводящие ужас на все живое, – при одном виде весело журчащего ручейка превращаются в безвольных головоногов… Ладно, пусть не ручейка, речушки, но тем не менее…
Поначалу наблюдавшая за происходящим со стороны, Мерлью внесла свою лепту, расставив вооруженных копьями гвардейцев и стражниц в воде выше и ниже по течению – с приказом без колебаний колоть любой движущийся предмет крупнее лопуха. Найл сразу вспомнил о щуке, с которой сражался в первый день, и поступок принцессы мысленно одобрил – в громких похвалах Мерлью не слишком нуждалась.
После полудня по эту сторону реки остались только самки с паучатами, и тут дело застопорилось: устанавливать ментальный контакт с людьми восьмилапые мамаши хоть и с трудом, но все-таки могли, но уж их малыши –
– А ты посади их в повозки, – предложила Мерлью. – Посадим их тут, на суше, чтобы они реки не видели, а потом… В воду, я думаю, прыгать они не станут.
Так и сделали.
Переправили всех целыми и невредимыми, хотя и напугали до смерти.
Задолго до темноты лагерь был полностью перенесен на зеленый берег, и Найл с сознанием честно исполненного долга опять сидел у кромки воды, любуясь играющими струями. Теперь обглоданная, мертвая земля оставалась по ту сторону журчащей преграды.
– Молодец, Найл, – присела рядом принцесса. – Никогда бы не подумала, что мы сможем перебраться.
Она придвинулась поближе и положила голову ему на плечо. Но ненадолго: на них упала огромная тень, и девушка сразу шарахнулась в сторону.
– Считаю долгом выразить тебе свое уважение, Посланник Богини, – торжественно провозгласил Шабр. – Впервые в истории разума смертоносцы сами, без мостов и лодок, смогли переправиться через водную преграду. Твой подвиг достоин твоего высокого звания. Это маленький переход для человека, но огромный скачок для нашего рода!
– Эх, и почему не я это придумала! – не удержалась принцесса.
Следующим появился Симеон. Он молча встал перед Найлом, немного выждал, глядя ему в глаза. А потом со всего размаха влепил пощечину. Потом так же спокойно развернулся и пошел прочь. Несколько минут Найл ошеломленно сидел, потирая щеку, потом вскочил и побежал за медиком.
Сидония умирала. Ее сильное тело еще цеплялось за жизнь, но никаких шансов не оставалось – ведь она не просто получила два огромных ожога по бокам, она пропеклась глубоко внутрь, и оставалось непонятно, что за сила еще удерживает женщину по эту сторону бытия.
Начальница охраны получила приказ – и выполнила его, пусть даже ценою жизни. Она лежала меж кострами все время, пока люди таскали пауков с берега на берег, лежала, не давая восьмилапым думать о воде, приковывая их внимание к своей боли. Лежала до тех пор, пока последний из повелителей не покинул опустошенную землю и пока уходящие охранницы не подняли свою начальницу на руки и не унесли ее с собой.
Сидония умирала. Умирала потому, что выполнила приказ. Его приказ.
– Я не хотел, Симеон, – растерянно сказал Найл. – Я хотел только, чтобы ей было жарко.
– Думать надо было, тварь, – с ненавистью прошипел медик.
Но ведь не может же он помнить обо всем?! О каждой мелочи?! Хотя Сидонии этого теперь не объяснишь…
Стоимость мелочей в решениях правителей измеряется человеческими жизнями.
– Доволен, Посланник Богини? – продолжал шипеть Симеон. – Одних ты оставляешь умирать от жажды, другими кормишь стрекоз, третьих просто запекаешь на огне. Какие еще развлечения предусмотрены в твоем раю?
Найл оглядел собравшихся вокруг охранниц, нашел знакомые лица.