Посланник
Шрифт:
– Куда мы едем?
Он двинул ей кулаком в ухо и велел прекратить разговоры.
Через несколько секунд «мерседес» с дипломатическим номером промчался мимо засыпанной снегом фигуры, сидевшей с жалким видом под открытым складным верхом застрявшей машины. Мужчина, казалось, не обратил на промчавшийся мимо «мерседес» ни малейшего внимания, хотя взглянул в его сторону, когда автомобиль поехал по пандусу на автотрассу. Мужчина заставил себя медленно сосчитать до пяти. Тогда он опустил складной
Сара понятия не имела, как долго они ехали – час, может быть, дольше, – но знала цель поездки. Остановились, поехали дальше, внезапно вернулись и помчались с тошнотворной быстротой – Эли Лавон называл такие маневры «супротив наблюдения». Узи Навот именовал их «подтирками».
Она смотрела в сильно затемненное окно. Она несколько лет жила в Швейцарии молоденькой девушкой и довольно хорошо знала город. Такими она цюрихские улицы не помнила. Это были грязные темные улицы северных районов и промышленных окраин: уродливые склады, почерневшие кирпичные здания фабрик, закопченные железнодорожные депо. На тротуарах не было прохожих, в трамваях – пассажиров. Казалось, она одна на всем свете с Неким в качестве компании. Она снова спросила его, куда они едут. В ответ он двинул локтем ей в живот с такой силой, что она стала звать маму.
Он долго смотрел через плечо, потом пригнул Сару к полу и что-то сказал по-арабски шоферу. Теперь она уже совсем ничего не видела в темноте. Она постаралась загнать боль в дальний уголок своего мозга и сконцентрироваться на движении машины. Вот свернули направо. Теперь налево. «Бух-бух» по рельсам. Резкая остановка – так, что взвизгнули шины. Некто приподнял ее и, снова посадив, открыл дверцу машины. Она вцепилась в подлокотник, отказываясь выйти; он попытался ее вытащить и, потеряв терпение, нанес ей такой удар по почкам, что острая боль пронзила все ее тело.
Она закричала и выпустила из рук подлокотник. Некто вытащил ее из машины, и она упала. Под ней был холодный цемент. Похоже, они находились в гараже или в грузовом отсеке склада. Она лежала, борясь с болью и глядя на своего мучителя сквозь черную вуаль. «Так саудовская женщина видит мир». Голос велел ей подняться. Она попыталась, но не смогла.
Шофер вылез из машины и вместе с Неким поставил ее на ноги. Она с минуту стояла, широко раскинув руки, закутанная в абайю, и ждала очередного удара в живот. Вместо этого ее поместили на заднее сиденье другой машины. Сидевший в ней мужчина был ей знаком. Она видела его сначала в поместье в Суррее, которого больше не было, и второй раз – на вилле в Сен-Баре, которая существует.
– Добрый вечер, Сара, – сказал Ахмед бин-Шафик. – Так приятно снова вас видеть.
Глава 32
Цюрих
– Вас действительно
Она попыталась ответить ему, но у нее перехватило дыхание.
– Мое… имя… Сара.
– Значит, Сара.
– Почему… вы… со мной… так поступаете?
– Не будем, Сара.
– Пожалуйста… отпустите… меня.
– Боюсь, это невозможно.
Она согнулась вдвое, свесив голову между колен. Он подцепил ее за шею и выпрямил, затем приподнял вуаль и оглядел ее лицо. По выражению его лица трудно было сказать, считает ли он, что они были слишком жестоки к ней или слишком снисходительны. Сара смотрела на него. Кожаное пальто, кашемировый шарф, маленькие круглые очки в черепаховой оправе – олицетворение преуспевающего цюрихского денежного мешка. Черные глаза светились расчетливым умом. Выражение его лица было таким же, как и в первую их встречу.
– На кого вы работаете? – добродушно спросил он.
– Я работаю… – она отчаянно закашлялась, – на Зизи.
– Дышите, Сара. Делайте глубокие вдохи.
– Не бейте… меня… больше.
– Не стану, – сказал он. – Но вы должны сообщить мне то, что я хочу знать.
– Я ничего не знаю.
– Я хочу знать, на кого вы работаете.
– Я же сказала вам: на Зизи.
На его лице появилось легкое разочарование.
– Пожалуйста, Сара. Не усложняйте. Просто ответьте на мои вопросы. Скажите мне правду, и весь этот неприятный эпизод останется в прошлом.
– Вы убьете меня.
– К сожалению, это правда, – сказал он, словно соглашался с ее оценкой погоды. – Но если вы расскажете нам то, что мы хотим знать, ваша смерть будет безболезненной. А если вы будете упорствовать, ваши последние часы будут адом.
«Его жестокость не знает границ, – подумала она. – Он говорит о том, чтобы обезглавить меня, и у него не хватает благопристойности смотреть при этом в сторону».
– Я не лгу, – сказала она.
– Говорите, Сара. Все говорят. Нет смысла пытаться противиться. Пожалуйста, не делайте такого с собой.
– Я ничего с собой не делаю. Это вы…
– Я хочу знать, на кого вы работаете, Сара.
– Я работаю на Зизи.
– Я хочу знать, кто подослал вас.
– Зизи сам пришел ко мне. Он прислал мне драгоценности и цветы. Прислал билет на самолет и купил одежду.
– Я хочу знать имя человека, который общался с вами на салинском пляже.
– Я не…
– Я хочу знать имя человека, который плеснул вином на меня в Сен-Жане.
– Какого человека?
– Я хочу знать имя девицы, которая проходила, прихрамывая, по берегу, когда там ужинала компания Зизи.
– Но откуда же мнезнать ее имя?
– Я хочу знать, почему вы следили за мной на моем вечере. И почему вы вдруг решили зачесать волосы кверху. И почему у вас волосы были зачесаны кверху, когда вы бегали с Жан-Мишелем.