Посланник
Шрифт:
– В самом деле? – Картер бросил взгляд на свои часы, чего Кэнтуелл, похоже, не заметил.
– Согласно слуху, ты ввязался в какую-то спецоперацию против одного состоятельного друга аль-Сауда. И твоими партнерами в этом деле – опять-таки я лишь передаю тебе то, что я слышал, Адриан, – являются израильтяне.
– Я бы не советовал тебе слушать сплетни, – сказал Картер. – А как широко растекся этот слух?
– За стены Лэнгли, – ответил Кэнтуелл.
Значит, он достиг некоторых братских организаций, которые упорно старались залезть на территорию ЦРУ, с тех пор как произошла внушавшая опасения реорганизация американской разведки.
– Насколько далеко?
– Достаточно далеко, так что некоторые люди в городе начали нервничать. Ты же знаешь, Адриан, как ведется игра. Между Эр-Риядом и Вашингтоном существует трубопровод, и по нему текут зелененькие. Город купается в саудовских деньгах. Они текут в мозговые центры и в юридические фирмы. Да лоббисты ужинают на эти денежки. Саудовцы даже разработали систему подкупа нас, пока мы занимаем положение. Все знают, что, если ты блюдешь интересы аль-Сауда, работая на федералов, аль-Сауд позаботится о тебе, когда ты вернешься в частный сектор. Возможно, это будет в виде очень выгодного контракта на консультации или какой-то юридической работы. Возможно, это будет кафедра в каком-нибудь институте, который проповедует линию саудовской партии. Поэтому, когда по городу пошли слухи, что некий ковбой из Лэнгли охотится за одним из самых щедрых благотворителей этой нечестивой системы, люди стали нервничать.
– И ты в том числе, Шепард?
– Я? – Кэнтуелл покачал головой. – Я двинусь в Бостон, как только получу избавление. Но есть в этом здании люди, которые планируют задержаться в городе и нажиться.
– А что, если щедрые благотворители этой нечестивой системы наполняют также сундуки тех, кто летит на самолетах разрушать наши здания? Что, если эти наши друзья по уши увязли в терроре? Что, если они готовы пойти на любую сделку с дьяволом, чтобы обеспечить свое выживание, даже если это ведет к умерщвлению американцев?
– Ты пожимаешь им руки и улыбаешься, – сказал Кэнтуелл. – И ты считаешь терроризм повинным в неприятной добавке к очередной заправке бензином. Ты по-прежнему ездишь на этом своем старом «вольво»?
Кэнтуелл доподлинно знал, на чем ездит Картер. Места, отведенные для их машин в западном паркинге, были рядом.
– Мне не по карману новая машина, – сказал Картер. – У меня ведь трое детей в колледже.
– Может, тебе следовало бы подписать с саудовцами выход на пенсию. Я вижу в твоем будущем выгодный договор на консультации.
– Это не по мне, Шеп.
– Так что же насчет этих слухов? Есть в них правда?
– Ни малейшей.
– Рад это слышать, – сказал Кэнтуелл. – Я постараюсь вправить всем мозги. Доброй ночи, Адриан.
– Доброй ночи, Шеп.
Картер спустился вниз. В паркинге для начальства почти не было машин. Он сел в свой «вольво» и поехал в северозападную часть Вашингтона по дороге, по которой два месяца назад они ехали с Габриэлем. Проезжая мимо поместья Зизи аль-Бакари, он снизил скорость и вгляделся сквозь решетку ворот на уродливый замок, прилепившийся к скале над рекой. «Не трогай ее, – распаляясь гневом, подумал Картер. – Повреди ей один волос на голове, и я собственными руками убью тебя». Переезжая через мост, он посмотрел вниз, на приборную доску. Там горел красный свет. «Как своевременно», – подумал он. Его бензобак был почти пуст.
А в это время «Солнечная танцовщица» объезжала мыс и возвращалась на стоянку возле Густавии. Габриэль стоял в одиночестве на носу, прижав к глазам бинокль, и смотрел на палубу кормовой части «Александры», где команда подавала наспех приготовленный ужин для тридцати человек. Они казались Габриэлю фигурами на картине. «Прогулка на яхте», – подумал он. – Или это «Последний ужин»?
Зизи царственно восседал во главе стола, словно события этого вечера явились приятным разнообразием в монотонной обычной поездке. Слева от него сидела его красавица дочь Надя. Справа, тыкая безо всякого аппетита вилкой в еду, – второй после него человек Дауд Хамза. Дальше за столом расположились адвокаты Абдул и Абдул, а также герр Верли. Были там также Мансур и Хассан. Были там и Жан-Мишель, заботившийся о физическом состоянии Зизи и служивший дополнительным охранником, а также его вечно мрачная жена Моник. Была там Рахима Хамза со своим любовником – красавцем Хамидом, египетской кинозвездой. Было еще там четверо явно встревоженных охранников и несколько привлекательных женщин с невинными лицами. И наконец, в самом дальнем конце стола – как можно дальше от Зизи – сидела красивая женщина в шафрановом шелковом костюме. Она как бы уравнивала композицию. Она была невинностью, противостоящей злу Зизи. И Габриэль видел, что она до смерти напугана. Габриэль понимал, что перед ним спектакль. Но для кого он поставлен? Для него или для Сары?
В полночь фигуры на картине поднялись из-за стола и пожелали друг другу спокойной ночи. Сара исчезла в коридоре, и он снова потерял ее из виду. Зизи, Дауд Хамза и Вазир бин Талаль прошли в кабинет Зизи.
Габриэлю это представилось новой картиной: «Встреча трех злодеев» неизвестного художника.
Пять минут спустя в кабинет ворвался Хассан и протянул Зизи мобильный телефон. Кто ему звонил? Был ли это один из брокеров Зизи, желавший получить указание о том, какую позицию следует занять при открытии торгов в Лондоне? Или это Ахмед бин-Шафик, террорист-убийца, интересуется, как поступить с девушкой Габриэля?
Зизи взял мобильник и жестом удалил Хассана из кабинета. Вазир бин Талаль, начальник охраны, подошел к окнам и опустил жалюзи.
Она заперла дверь, зажгла в каюте все огни и включила канал Си-эн-эн. Германская полиция сражалась на улицах с демонстрантами. «Еще одно доказательство, – сказал, задыхаясь, репортер, – провала Америки в Ираке».
Она вышла на палубу и села. Яхта, которая днем у нее на глазах уходила из гавани, сейчас снова вернулась. Это яхта Габриэля? А бин-Шафик жив или мертв? И Габриэль жив или мертв? Она понимала лишь: что-то пошло не так. «Подобные вещи время от времени происходят, – сказал Зизи. – Поэтому мы так серьезно относимся к вопросам безопасности».
Она всматривалась в яхту, выискивая признаки движения на палубе, но яхта находилась слишком далеко и ничего нельзя было разглядеть. «Мы здесь, с тобой, Сара. Все мы». Поднялся ветер. Она обхватила руками ноги и подтянула колени к подбородку.
«Я так надеюсь, что все вы еще тут, – подумала она. – И пожалуйста, заберите меня с этой яхты, пока они меня не убили».
В какой-то момент – она не помнила, когда именно, – холод заставил ее войти в каюту и лечь. Проснувшись, она увидела серое небо и услышала тихое постукиванье дождя по палубе. Телевизор по-прежнему работал: президент прибыл в Париж, и на площади Согласия было море протестующих демонстрантов. Она подняла телефонную трубку и заказала кофе. Его принесли через пять минут. Все было как всегда, за исключением написанной от руки записки, сложенной пополам и прислоненной к корзиночке с бриошами. Записка была от Зизи.
«У меня для вас работа, Сара. Упакуйте свои вещи и будьте готовы покинуть яхту к девяти. Мы поговорим, прежде чем вы уедете».
Она налила кофе в чашку и подошла с ней к двери на палубу. Только тут она заметила, что «Александра» на плаву и что они покинули Сен-Бар. Она снова пробежала глазами записку Зизи. Там не было сказано, куда она поедет.
Глава 29
Возле Сен-Мартена
Сара ровно в девять часов появилась на кормовой палубе. Шел дождь, тучи были черные, низкие, и сильный ветер бередил море. Зизи был в светло-синем дождевике и, несмотря на серую погоду, в темных очках. Рядом с ним стоял бин Талаль в легком блейзере, скрывавшем оружие на ремне.