Посланник
Шрифт:
Сара заглянула в пляжную сумку и увидела там коробочку спичек. Она стала было ее вытаскивать, а потом решила, что у нее не хватит силы воли, поэтому разорвала сообщение и спустила обрывки в унитаз. Какое-то время она стояла перед зеркалом и рассматривала свое лицо, пустив воду из крана. «Ты – Сара Бэнкрофт, – говорила она себе. – Ты не знаешь, кто оставил коробку с тампонами в мусорной корзине. Ты никогда прежде ее не видела».
Она завинтила краны и вернулась на веранду. Дождевая вода уже водопадами мчалась по трубам. Иосси громко требовал, чтобы ему заменили бутылку сансерры; Римона рассматривала меню с таким видом, будто оно нимало ее не интересовало. А Жан-Мишель смотрел на Сару, шедшую через зал, словно видел ее впервые.
«Сегодня вечером у вас ужин в „Ле Тету“, – было сказано в сообщении. – Когда увидите нас, сделайте вид, будто вам нехорошо, и пойдите в туалет. Не волнуйтесь, если с вами пошлют охранника. Мы позаботимся о нем».
Теперь им нужен был лишь почетный гость. Сначала они его не видели. Габриэль заволновался, что бин-Шафик каким-то образом умудрился ускользнуть, и некоторое время даже подумывал позвонить на виллу, чтобы убедиться, что она все еще занята. Но в 11.30 он появился на террасе после своего обычного сильного заплыва и час грелся на солнце.
В 12.30 он снова прошел в дом, и через несколько минут на подъездной дороге показался белый кабриолет с опущенным верхом и женщиной за рулем. Она съездила в мясную лавку в деревне Лорьян, пробыла в ней минут десять и вернулась на виллу на мысе Милу для ленча на воздухе.
В три часа, как раз когда над побережьем разразилась буря, на подъездной дороге снова показался кабриолет, только на этот раз за рулем сидел бин-Шафик. Лавон помчался за ним на одном из приобретенных скутеров, а Мордекай и Одед поехали для поддержки следом. Довольно скоро стало ясно, что саудовец проверяет, нет ли за ним слежки, так как он оставил в стороне запруженные народом дороги северного побережья острова и направился к малозаселенному восточному побережью. Он быстро проехал по скалистому берегу Туани, затем свернул в глубь острова и промчался через обшарпанные селения на травянистых холмах Гран-Фона. Он на несколько секунд приостановился у поворота, так что Мордекаю пришлось объехать его. Минуты две спустя у перекрестка с дорогой на Сен-Жан он снова устроил остановку на проверку. На этот раз Одеду пришлось отказаться от преследования.
Лавон был убежден, что бин-Шафик направлялся в Густавию. Он поспешил в город другой дорогой и подъезжал к «Отелю имени Карла Густава», когда кабриолет съезжал с холма, на котором стоял Люрин. Саудовец запарковал машину у гавани. А через десять минут, тщательно проверив, нет ли за ним «хвоста», – на этот раз пешком, – он присоединился к Вазиру бин Талалю, сидевшему в кафе на набережной. Лавон ел суши в ресторане выше по улице и ждал, когда они выйдут. Через час он вернулся на виллу и сказал Габриэлю, что у них проблема.
– Почему он встречается с бин Талалем? Ведь бин Талаль ведает безопасностью… безопасностью Зизи. Нам следует подумать о том, что Сара, возможно, раскрыта. Мы уже несколько дней действуем в тесном контакте. А остров-то ведь маленький. Мы все, конечно, профессионалы, но… – И Лавон умолк.
– Но – что?
– Ребята у Зизи тоже профессионалы. Как и бин-Шафик. Он ехал сегодня, как будто знал, что за ним слежка.
– Это обычная процедура, – сказал Габриэль, без особого энтузиазма изображая адвоката дьявола.
– Всегда можно увидеть разницу между человеком, который формально выполняет требуемую процедуру, и тем, кто считает, что у него на «хвосте» сидят. Я чувствую, бин-Шафик знает, что за ним следят.
– Так что ты предлагаешь, Эли? Отменить все?
– Нет, – сказал Лавон. – Но если сегодня вечером мы ставим перед собой всего одну цель, позаботьтесь о том, чтобы это была Сара.
Десять минут спустя. Зеленый огонек. Звук телефонного звонка. Треск набираемого номера.
– «Ла Терраса».
– Я хотела бы заказать столик на вечер.
– Сколько вас будет?
– Двое.
– На какое время?
– На девять часов.
– Можете подождать минутку, пока я проверю записи?
– Конечно.
– Девять пятнадцать вас устроит?
– Да, конечно.
– Хорошо, значит, мы бронируем столик на двоих на девять пятнадцать. Ваша фамилия, пожалуйста?
– Аль-Нассер.
– Мерси, мадам. До свидания.
Щелчок.
Габриэль подошел к карте.
– «Ла Терраса» вот тут, – сказал он, постучав пальцем по холмам над Сен-Жаном. – Им надо будет выехать с виллы самое раннее в девять.
– Если сначала они не поедут еще куда-то, – сказал Лавон.
– Ужин у Зизи начинается в восемь. Значит, у нас будет почти час, чтобы переправить Сару в такое место, откуда мы ее вывезем.
– Если Зизи не приедет поздно, – сказал Лавон.
Габриэль подошел к окну и посмотрел на другую сторону пролива. Погода испортилась, и уже наступили сумерки. Море начало темнеть, и на холмах загорелись огни.
– Мы убьем их на вилле – в доме или же за стенами подъездной дороги.
– Их? – переспросил Лавон.
– Только в этом случае мы сумеем уехать с острова, – сказал Габриэль. – Женщина тоже должна умереть.
Глава 27
Гавань Густавии
Остров Сен-Бартельми
В течение двух часов было произведено тихое перемещение персонала и материальной части, почти не замеченное безропотным населением острова. Сара видела лишь один элемент этой подготовки, так как сидела в белом махровом халате на палубе и у нее на глазах «Солнечная танцовщица» снялась с якоря и тихо отступила в сгущавшуюся темноту. Порывистый ветер, бушевавший днем, утих, – лишь легкий теплый бриз гулял среди яхт, бросивших якорь у входа в гавань. Сара закрыла глаза. От солнца у нее болела голова, а во рту был терпкий привкус от избытка розового вина. Она сосредоточилась на своем недомогании. По крайней мере можно было думать о чем-то другом, а не о том, что ждало ее впереди. Она взглянула на свои часы – часы от Гарри Уинстона, которые подарил ей председатель и исполнительный директор «Джихад инкорпорейтед». Стрелки показывали 19.20. Она была почти у цели.
Она взглянула на корму «Александры» и увидела «Сикорский» – темный и неподвижный. Вечером они поедут на берег на моторке – отъезд намечен на 19.45, – все было предусмотрено Хассаном, очень деловым завотделом поездок Зизи. «И пожалуйста, не опаздывайте, мисс Сара», – сказал Хассан. А Зизи посоветовал ей надеть что-нибудь особенное. «„Ле Тету“ – мой любимый ресторан на острове, – сказал он. – Это будет запоминающийся вечер».
Бриз стал усиливаться, и откуда-то с гавани долетело позвякивание буйка. Сара снова взглянула на часы – 19.25. Она представила себе собрание за столом. Возможно, это будет семейный обед, подобный тем, какие они устраивали в доме в Суррее, которого уже больше нет. А возможно, атмосфера будет такая, что станет не до еды. Каково бы ни было настроение, она жаждала быть с ними. Она любила их. Любила их всех. Любила потому, что все остальные их ненавидели. Она любила их, так как они были островком здравомыслия в море фанатиков-изуверов и так как боялась, что приливной волной истории их может однажды смыть, а ей хотелось – пусть на миг – быть частью их. Она любила их скрытую боль и их способность радоваться, их жажду жизни и презрение к тем, кто убивал невинных. Жизнь каждого из них имела свою цель, и каждый казался Саре маленьким чудом. Она подумала о Дине – обезображенной шрамами красавице Дине, единственной уцелевшей из шестерых детей. Ее отец, рассказала Дина Саре, был единственным членом семьи, выжившим в холокост. Перебравшись в Израиль, он выбрал себе имя Сарид, что на иврите означает «Оставшийся в живых», а своего последнего ребенка назвал Диной, что означает «Мстительница». «Я Дина Сарид. Я выжившая мстительница».