Посланник
Шрифт:
Она продолжала смотреть на небо.
– Вам надо знать, что я сказала им в том доме в Швейцарии.
– Я знаю, что вы были накачаны наркотиками. Я знаю, что вы, по всей вероятности, пытались изгнать это из своей памяти.
Она посмотрела на него и покачала головой.
– Я не пыталась забыть, – сказала она. – Собственно, я помню каждое слово.
Начали падать первые капли дождя, но Сара, казалось, даже не заметила этого. Они пошли дальше по лесу, и она рассказала ему все.
Картер отвез Габриэля в аэропорт имени
– Даже и не думайте об этом, Габриэль.
– Я не занимаюсь публичными конфронтациями, Адриан.
– Вы, возможно, нет, а Башир это любит.
И словно в подтверждение этого саудовец вдруг встал, пересек зал и остановился перед Габриэлем, но руки ему не протянул.
– Я слышал, вы сегодня утром разыграли на Капитолийском холме целый спектакль, мистер Аллон. Еврейское вранье и пропаганда, но все равно забавно.
– Предполагалось, что мои показания будут сохранены в тайне, Башир.
– В этом городе не происходит ничего такого, чего бы я не знал. И зовут меня принцБашир. – Посол перевел взгляд на Картера: – Вы устроили сегодня этот цирк, Адриан?
– Сенаторы вызвали меня повесткой, ваше королевское высочество. Управление не имеет к этому никакого отношения.
– Вы должны были бы что-то предпринять, чтобы избежать этого.
– У нас здесь не Эр-Рияд, господин посол.
Башир метнул гневный взгляд на Картера и вернулся на свое место.
– Боюсь, меня не включат в саудовский план пенсионного обеспечения.
– О чем это вы?
– Не важно, – сказал Картер.
Через десять минут объявили посадку на самолет Габриэля. Картер проводил его до выхода на поле.
– Ох, чуть не забыл. Президент звонил, когда вы разговаривали с Сарой. Он хотел поблагодарить вас. Сказал, что поймает вас в другое время.
– Передайте ему, чтобы не беспокоился.
– Он высказал также пожелание, чтобы вы предприняли дальнейшие шаги в том деле, о котором вы говорили с ним на Южной лужайке.
– Вы уверены?
– Уверен в чем?
– В том, что президент именно так сказал?
– Безусловно, – сказал Картер. – А собственно, о чем вы разговаривали вдвоем в тот вечер?
– Наш разговор был приватным, Адриан, и таким он и останется.
– Умница, – сказал Картер.
Они обменялись рукопожатиями, затем Габриэль повернулся и пошел в самолет.
Глава 40
Тибериас, Израиль
Следующий вечер был в субботу. Габриэль спал до середины дня, затем принял душ, оделся и вместе с Кьярой поехал в долину Джезриль. Они ненадолго остановились в Тель-Мегидо, чтобы взять Эли Лавона, затем поехали дальше, к Галилейскому морю. Почти уже на закате они добрались до виллы из известняка медового цвета, прилепившейся на
– Премьер-министр преподнес мне ее сегодня утром, когда я уезжал из реабилитационного центра в Иерусалиме. Я чуть не ударил его ею. А Джила считает, что палка придает мне более достойный вид. – Он провел их в дом и посмотрел на Габриэля: – Я вижу, ты в моей куртке. Поскольку теперь ясно, что я еще очень долго буду жить, я хотел бы ее вернуть.
Габриэль снял куртку и повесил на крючок в передней. Из глубины виллы он услышал голос Джилы, звавшей их к ужину. Они вошли в столовую, когда Джила уже зажигала свечи. Там были Ионатан и его жена, а также Римона с мужем. Ронита села рядом с отцом, и когда блюда пошли по кругу, накладывала ему на тарелку еду. Они не стали говорить об операции, связанной с бин-Шафиком, или о Ватикане. Говорили вместо этого о выступлении Габриэля в американском конгрессе. Судя по мрачному выражению лица Шамрона, он этого не одобрял. Габриэлю это стало ясно после ужина, когда Ари вывел его на террасу для разговора наедине.
– Ты был прав, отказавшись явиться по повестке, Габриэль. Тебе не следовало менять своего мнения. Одна мысль, что ты сидишь перед этим комитетом конгресса – даже на закрытом заседании, – привела к тому, что моя реабилитация задержалась на полгода.
– Неистощимым источником глобального джихада являются Саудовская Аравия и ваххабизм, – сказал Габриэль. – Это необходимо было довести до сведения сената. Как и американского народа.
– Ты мог изложить свои мысли в секретной телеграмме. Тебе не пришлось бы сидеть там перед ними и отвечать на их вопросы… точно ты обычный смертный.
Они сидели в удобных креслах перед балюстрадой. Полная луна отражалась в спокойной поверхности Галилейского моря, а за ним – черным и бесформенным – маячили Голанские высоты. Шамрон больше всего любил эту террасу, потому что она выходила на восток, смотрела на его врагов. Он сунул руку под подушку сиденья и извлек серебряный портсигар и свою старую зажигалку «Зиппо».
– Вам не следует курить, Ари.
– Я и не курил, пока был в «Хадассе» и в реабилитационном центре. Это моя первая сигарета с того вечера, когда на меня напали.
– Mazel tov, [18] – с горечью произнес Габриэль.
– Если ты хоть слово скажешь Джиле, я прибью тебя палкой.
– Вы думаете, что можете обмануть Джилу? Да она все знает.
Шамрон вернул разговор к показаниям, данным Габриэлем в Вашингтоне.
– Возможно, у тебя было некое скрытое побуждение так поступить, – сказал Шамрон. – Возможно, тебе хотелось не только сказать американскому народу правду об их друзьях в Саудовской Аравии.
18
Поздравляю (ивр.).