Посланники тьмы
Шрифт:
– Ты меня раскусил, ходок.
И вдруг смуглое лицо Яшки Фенделя стало меняться. Его рот и нос вытянулись вперед, превращаясь в звериное рыло, переносица разъехалась в стороны и покрылась бурой шерстью, а изо рта вылезли острые желтоватые клыки.
Фендель рыкнул и взвился в воздух. Глеб бросился к столу, на котором среди крошек от бутербродов валялся небольшой столовый нож, подхватил его, резко развернулся и вогнал лезвие в шею навалившегося на него Фенделя.
Светский хроникер упал на пол
– Орлов! – сердито воскликнула она. – Что здесь происходит?
– Я... Я... Яшка...
И тут она увидела лежащего на полу Фенделя.
– Яша! – вскрикнула Катя. – Яша, что с тобой?
Она хотела подбежать к Фенделю, но Глеб удержал ее и хрипло заявил:
– Это не Яшка. Это оборотень. Но не волнуйся, я только что его прикончил!
Катя вырвалась из рук Глеба и с криком выскочила из офиса. А потом началась полная кутерьма. В офис вбежали охранники, подхватили Глеба под мышки, выволокли из офиса и потащили по коридору.
– Он оборотень! – кричал, пытаясь вырваться, Глеб. – Говорю вам, Фендель – оборотень!
В коридор высыпали сотрудники.
– Допился, – проговорил кто-то, глядя на охранников, уволакивающих Глеба к лифту.
– Белая горячка, – подтвердил другой. – Жаль чувака, веселый был парень.
– Я не сумасшедший! – закричал Глеб. – Я нормальный!
И вдруг лица сотрудников задрожали, подернулись рябью и стали превращаться в звериные морды.
Глеб пропотел от ужаса, дернулся изо всех сил и – проснулся.
11
Приподняв голову, он обнаружил, что лежит на кровати. На нем была белая постиранная рубаха. Возле кровати, глядя на Глеба мягким, печальным взглядом, сидела Милана.
Глеб привстал на кровати, разомкнул губы и тихо спросил:
– Что сейчас? Ночь, утро, вечер?
Милана улыбнулась, поправила ему подушку и ответила:
– Вечер. Я рада, что ты пришел в себя.
– Сколько я провалялся?
– Почти двое суток.
Глеб присвистнул.
– Ого.
– Хворь еще не прошла, – сказала Милана. – Ты должен лежать.
Глеб вздохнул:
– Я и сам бы не прочь, но не получится. Слишком много дел накопилось.
Он медленно сел в кровати и опустил ноги на холодный дощатый пол. Милана взглянула на него с тревогой.
– Что ты собираешься делать, Глеб?
– Прежде всего прошвырнусь по городу, узнаю, как обстоят дела.
– Расспроси меня – я расскажу.
Глеб улыбнулся и покачал головой.
– Не думаю. Ты ведь все эти двое суток сидела рядом со мной, так?
Милана кивнула:
– Так.
– Ну, вот видишь. – Глеб потянулся за шерстяной поддевкой, но вдруг остановился, взглянул на Милану пристальным взглядом и спросил: – Слушай, а как ты оказалась в Порочном граде? И откуда ты знала, где меня искать?
Милана нахмурилась и тихо ответила:
– Мне сказали.
– Кто?
Она пожала плечами:
– Я не знаю, как ее зовут. И лица ее не видела. Она вся закутана в платок, видны только глаза.
«Диона!» – едва не воскликнул Глеб. Он облизнул мигом пересохшие губы и спросил:
– И что она тебе сказала?
– Что ты в Порочном граде. В самом большом кружале. И чтобы я привезла телегу и ждала тебя под окном.
Глеб сдвинул брови и задумчиво проговорил:
– Вот оно что. Значит, к ней вернулся дар предвидения.
– Что? – не поняла Милана.
Он тряхнул головой:
– Ничего. Мне надо собираться.
Глеб встал с кровати и стал одеваться. Милана смотрела на него грустным, безысходным взглядом.
– Ты не вернешься, – сказала она вдруг.
Глеб застегнул меховую куртку и взглянул на Милану:
– Что?
– Ты не вернешься, – повторила она с горечью.
Глеб улыбнулся, подошел к Милане, нагнулся и поцеловал ее в губы.
– Я вернусь, – ласково произнес он. – Обещаю тебе. Ты ведь меня приворожила, и теперь я от тебя никуда.
Милана отвернулась и, сдерживая слезы, поинтересовалась:
– Куда ты направляешься?
– Какой-то мерзавец пробрался к Баве Прибытку и похитил у него одну ценную вещь. Я должен вернуть ее.
Милана взглянула на Глеба и недоверчиво спросила:
– Ты хочешь поймать вора?
Он кивнул:
– Да.
– И ты не пойдешь в Гиблое место?
Улыбка покинула губы Глеба. Он мрачно взглянул на Милану и недовольно спросил:
– С чего ты взяла, что я туда пойду?
– Мне сказала об этом она.
Глеб прищурился:
– Женщина, закутанная в платок?
Милана кивнула:
– Да.
Глеб сделал над собой усилие и снова улыбнулся.
– Это все ерунда. Я ненавижу Гиблое место и скорее пущу себе пулю в лоб, чем снова туда пойду. Тебе не о чем волноваться.
Глеб отвернулся, и улыбка тут же выцвела на его губах. Он прошел к комоду, откинул крышку и достал кожаный пояс с ножнами. Надел его, закрепил скобу, затем достал из комода кобуру с ольстрой. В кожаном кармашке, пришитом к кобуре, осталось несколько патронов. Глеб вставил их в магазин обреза.
Милана следила за его приготовлениями тревожным, грустным взглядом.
– Ты будешь обо мне вспоминать? – спросила она, когда Глеб накинул суконный плащ и скрепил его на плече пряжкой.
Он обернулся, посмотрел на девушку мягким взглядом и ответил: