После долго и счастливо
Шрифт:
— Дай мне телефон, — говорит Райдер, протягивая руку.
— Это всего лишь мой бизнес-партнёр, — я кладу телефон экраном вниз на стол, вокруг которого мы расселись. — Я поставлю на беззвучный.
— Слушай, Эйден. Хочешь верь, хочешь нет, — говорит Вигго, — но мы не хотим знать подробности твоей личной жизни с нашей сестрой.
Всех пятерых передёргивает.
Рен похлопывает меня по плечу.
— Нам всего лишь нужна картина в целом.
— Картина чего? — спрашиваю я.
Аксель потирает переносицу.
— Как Мистер Романтик-Сводник, который кишит
— Аксель, — говорит Рен уголком рта. — Я думал, мы договорились о более деликатном подходе.
— Упс, — бесстрастно отзывается Акс.
Рен вздыхает.
— Аксель хотел сказать, что ты кажешься нам современным мужчиной со зрелыми романтическими убеждениями. Феминистским парнем, который понимает свою партнёршу и поддерживает её.
— По сути, — переводит Оливер, — ты не засунул башку себе в задницу.
— Поправочка, — вмешивается Вигго. — Ты кажешься нам таким. Очевидно, твоя башка находится у тебя в заднице. Ну или там находится что-то другое, потому что Фрейя выглядит несчастной. И ты тоже.
Я стискиваю свой стул до побеления костяшек пальцев.
— Мы не будем это обсуждать.
— Даже если мы можем помочь? — спрашивает Райдер.
— Мне не нужна ваша помощь. Мне ничья помощь не нужна.
Они все награждают меня выразительными взглядами.
— Ага, — говорит Вигго после тяжёлой, затянувшейся паузы. — Ты определённо не нуждаешься в нашей помощи, когда пропустил семейный ужин…
— Хотя ты такое никогда не пропускаешь, — добавляет Оливер.
— И наша сестра всё это время готова была расплакаться, — выразительно подчёркивает Аксель. — Я как никто другой здесь понимаю, что значит быть независимой натурой, но есть самостоятельность, а есть глупость. Не позволяй гордости встать на пути здравого смысла. Позволь нам помочь.
Помочь.
Я сердито смотрю на них. Мне тридцать шесть лет. В этом сентябре будет десять лет, как я женат. Половина братьев Бергманов холостые, и не считая Акселя, всем им по двадцать с хвостиком. Как, чёрт возьми, они могут сказать мне что-то, чего я не знаю? Какой мудростью они могут обладать?
— Как, — натянуто говорю я, — по-вашему, вы можете помочь?
— Ну, — Райдер прочищает горло. — Мы могли бы дать какие-нибудь подсказки, поскольку знаем Фрейю…
— В два раза дольше, чем ты, — говорит Рен.
— Ребят, вы меня пугаете, — сообщаю я им, — когда вот так заканчиваете друг за другом предложения.
Рен пожимает плечами.
— Мы просто хотим поддержать тебя. Быть рядом. И если, эм…
— Если ты продолжишь лажать с ней, мы можем указать тебе верное направление, — говорит Райдер. — И это было бы намного проще, если бы ты сказал нам, что случилось.
Я обмякаю на стуле. Ни за что, бл*дь.
— Если мы будем знать, что происходит, — говорит Оливер, закидывая в рот кубики сыра. Похоже, он собирается затолкать в рот как можно больше кубиков, предположительно соревнуясь с Вигго, который тихо считает их и наблюдает за ним. — Мы можем помочь вам
И вот тут пластинка с визгом останавливается.
— Отпуска?
— Ага, — говорит Вигго, всё ещё считая вместимость кубиков сыра в рот Оливера. — Подарок маме и папе на годовщину. Мы все подстроим свои расписания, чтобы на неделю вместе поехать на Гавайи, отдохнуть и расслабиться.
Перспектива таких неожиданных расходов вызывает у меня панику. Я могу поискать билет со скидкой, но мысль о том, чтобы сейчас потратить такие деньги, заставляет мою грудь сжиматься.
— Это дом моего товарища по команде, — тихо говорит Рен, словно читая мои мысли. — Там живут его родственники, но они всё лето путешествуют по Европе, а он не сможет жить там так долго, как планировал, так что с радостью позволит нам использовать это место безо всякой арендной платы.
— Супер, — я массирую виски. Перелёт всё равно влетит в копеечку.
— Скоро, — говорит Вигго, — мы все окажемся там, и будет лучше, если братья узнают, с чем мы имеем дело в плане вас двоих.
— Я не стану это обсуждать, — рявкаю я. — Вас это не касается.
— Вот тут ты ошибаешься, — говорит Райдер. — Всё, что касается тебя и Фрейи, касается и нас. Мы семья.
Аксель смотрит на воду, барабаня пальцами по подлокотникам.
— Возможно, нам стоит пояснить. Мы не в полном неведении. Я рассказал им то, что узнал от Фрейи в галерее. Посредством электронной почты. Ибо нахер групповые звонки.
Моё сердце ухает в пятки.
— Что она сказала?
— Не могу сказать, что ты заслужил мою информацию, когда сам ничего не рассказываешь, — холодно отвечает Аксель.
— Чёрт возьми, Аксель.
Его резкие зелёные глаза пронизывают меня.
— Это ты скрываешь. Доверься нам, мы доверимся тебе.
— Эйден, — говорит Оливер. — Я знаю, подход Лиама Нисона несколько противоречит этому, но ты можешь нам довериться. Я люблю тебя. Мы все тебя любим. Ты наш брат.
Меня пронизывает горько-сладкая боль. Он понятия не имеет, как много это значит для меня — слышать такое от мужчины, который при нашей первой встрече был ещё мальчиком со светлыми волосами, узловатыми коленками и навыками в футболе, знатно превосходящими мои. Странно, как можно понимать что-то в когнитивном плане — что братья Бергманы любят меня — но насколько иначе, насколько сильно это воспринимается, когда они говорят, и когда я чувствую, пусть даже в такой извращённой манере, что им не всё равно.
«Я люблю тебя. Мы все тебя любим».
— Мы хотим, чтобы у вас с Фрейей всё было хорошо, — продолжает Оливер. — Мы просто хотим помочь.
— Вот именно, — произносит Вигго, который уже набил свой рот кубиками сыра.
— Ты когда-нибудь перестаёшь есть? — спрашиваю я у него.
Он бросает в меня кубик сыра, попав мне в плечо.
— Мне надо затолкать ещё четыре, чтобы победить его.
Оливер сердито смотрит на него.
— Да ты ни за что не затолкаешь ещё четыре.