После – долго и счастливо
Шрифт:
Пока я звоню, Кимберли и Кристиан держатся за руки и молча пытаются рассмотреть что-то в глазах друг друга.
– Церемония начнется через двадцать минут. Если хочешь, могу тебя подвезти, – говорит Кристиан, когда я нажимаю отбой.
Кимберли отмахивается.
– Я сама ее отвезу. А ты бери Смита и возвращайся в отель.
– Но… – начинает он, но, заметив выражение ее лица, разумно решает не продолжать. – Ты ведь приедешь потом к нам? – В его глазах страх.
– Да, – вздыхает она. – Я не собираюсь бежать из страны.
Паника Кристиана сменяется облегчением, и он отпускает руки Кимберли.
– Будь осторожна и позвони, если что-нибудь понадобится. Ты знаешь, где находится церковь?
– Да. Дай мне свои ключи, – протягивает она руку. – Смит уснул, и я не хочу его будить.
Я мысленно аплодирую ее стойкости. На месте Кимберли я бы совсем растерялась. Я и так сейчас растеряна – внутренне.
Не прошло и десяти минут, как Кимберли уже высаживает меня у маленькой церкви. Большинство гостей уже внутри, всего несколько отставших еще поднимаются по ступенькам. Я сажусь на скамейку и смотрю по сторонам, чтобы не пропустить Хардина.
Отсюда мне слышно, как начинает играть свадебный марш. Я представляю, как Триш в белом платье идет по проходу к жениху. Она улыбается. Она счастлива и красива.
Но Триш в моем воображении не похожа на мать, которая способна скрыть от единственного сына, кто его настоящий отец.
Последние гости заходят внутрь, чтобы увидеть, как сочетаются браком Триш и Майк, и на ступеньках никого не остается. Время идет, и я слышу почти каждый звук, доносящийся из маленькой церкви. Полчаса спустя под радостные возгласы гостей жениха и невесту объявляют мужем и женой, и я понимаю, что пора уходить. Не знаю, куда пойду, но нельзя просто сидеть здесь и ждать. Скоро Триш выйдет из церкви, а последнее, чего мне сейчас недостает, – это ссора с новобрачной.
Я направляюсь в ту сторону, откуда мы приехали. По крайней мере, мне так кажется. Точно не помню, но все равно особо некуда идти. Снова достаю телефон и набираю Хардину, но он по-прежнему недоступен. Мой мобильный наполовину разряжен, но я не хочу его отключать – вдруг Хардин позвонит.
Продолжая поиски, я бесцельно брожу по району и время от времени заглядываю в бары. Солнце в лондонском небе начинает клониться к закату. Нужно было попросить у Кимберли одну из взятых напрокат машин, но в тот момент я не могла мыслить ясно, а у нее и так своих забот полон рот. Машина Хардина до сих пор стоит у бара «Гэбриэлз», но у меня нет запасного ключа.
С каждым шагом к другой части города красота и изящество Хэмпстеда сходят на нет. У меня болят ноги, весенний воздух с заходом солнца становится все холоднее. Не стоило надевать платье и эти дурацкие туфли. Знай я, чем сегодня все обернется, выбрала бы спортивный костюм и кроссовки – так легче было бы искать Хардина. В будущем, если я снова куда-нибудь с ним поеду, это будет моя стандартная одежда.
Спустя некоторое время я уже не в состоянии понять, играет разум со мной злую шутку или улица, на которую я забрела, действительно знакома. Вдоль нее выстроились такие же домики, как на улице Триш, но, когда Хардин вез нас сюда, я дремала, да и себе сейчас не доверяю. Хорошо, что вокруг в основном пусто. Похоже, все местные жители уже дома. Если бы сейчас народ только начал расходиться из баров, моя паранойя зашкалила бы. Я едва не плачу от облегчения, когда вижу вдалеке дом Триш. Уже стемнело, но горят фонари, и, подходя ближе, я все больше убеждаюсь, что это действительно ее дом. Не знаю, там ли Хардин, но, если нет, надеюсь, что хотя бы дверь не заперта и я смогу зайти и попить воды. Я часами бесцельно колесила по городу. Повезло, что в итоге я оказалась на единственной улице, которая может быть мне хоть чем-то полезна.
Я подхожу ближе к дому Триш, и мое внимание привлекает светящаяся вывеска – потрескавшаяся, в форме пивной бутылки. Небольшой бар приткнулся между жилым домом и переулком. По спине пробегает дрожь. Наверное, Триш было нелегко остаться жить здесь, рядом с баром, откуда пришли солдаты, которые искали Кена и напали на нее. Хардин как-то сказал, что она просто не могла позволить себе переехать. То, как он отмахнулся от проблемы, удивило меня. Но, к сожалению, когда не хватает денег, еще и не такое бывает.
Вот где он сейчас, думаю я.
Я открываю железную дверь маленького бара и тут же смущаюсь из-за своего наряда. Заходя в подобное место в платье и босиком, с туфлями в руках, я выгляжу как сумасшедшая. Туфли я сняла час назад. Бросаю их на пол и снова надеваю, вздрагивая от боли, когда ремешки впиваются в мозоли на лодыжках.
Народу в баре немного, и, оглядевшись, я тут же замечаю Хардина: он сидит за барной стойкой и подносит к губам стакан. Сердце у меня замирает. Хотя я и знала, что найду его в таком состоянии, сейчас моя вера в него пошатнулась. Я всей душой надеялась, что он не станет заливать боль алкоголем. Прежде чем подойти к нему, я делаю глубокий вдох.
– Хардин, – хлопаю я его по плечу.
Он поворачивается ко мне на стуле, и при виде его внутри у меня все переворачивается. Глаза у него налились кровью, глубокие красные прожилки так расчертили белки, что от них почти ничего не осталось, щеки горят. Запах алкоголя настолько сильный, что я почти чувствую его вкус. У меня начинают потеть ладони, пересыхает во рту.
– Смотрите, кто пришел, – бормочет Хардин.
В его стакане выпивка плещется на самом донышке, и меня передергивает, когда я замечаю на стойке перед ним еще три пустых стакана.
– Как ты вообще меня нашла? – Он откидывает голову и проглатывает остатки виски, а затем кричит человеку за барной стойкой: – Повторить!
Я подхожу так близко, что мое лицо замирает прямо перед лицом Хардина. Он не может отвернуться.
– Малыш, ты в порядке? – Конечно, он не в порядке, но я не знаю, как себя вести, пока не пойму, в каком он настроении и сколько выпил.
– Малыш, – загадочно повторяет он, словно думая в этот момент о чем-то другом. Но потом возвращается к реальности и одаривает меня убийственной улыбкой. – Да-да, я в порядке. Садись. Хочешь выпить? Давай, выпей. Бармен, еще один!
Человек за барной стойкой смотрит на меня, и я качаю головой, отказываясь. Ничего не замечая, Хардин придвигает еще один стул и похлопывает по сиденью. Я осматриваюсь в небольшом баре, а затем забираюсь на барный стул.
– Так как ты меня нашла? – снова спрашивает он.
Его манера беспокоит меня и сбивает с толку. Он явно напился, но меня волнует не это, а пугающее спокойствие в его голосе. Мне знаком этот тон, и обычно он не предвещает ничего хорошего.
– Я несколько часов бродила по округе и наконец узнала дом твоей мамы через дорогу. И поняла… ну, поняла, что надо искать здесь. – Я вздрагиваю, вспоминая рассказы Хардина: Кен проводил все вечера в этом самом баре.