После Куликовской битвы

Лаврентьев Александр

Итак, «Старое Тулское городище» на самом деле все-таки существовало. Разумеется, можно предположить, что «град на Туле камен» ставился не там же, где полутора десятилетиями ранее отстроили «град на Туле древян», и тогда в писцовой книге речь идет о деревянной крепости времени Василия III. Как представляется, однако, «Старое Тулское городище» стоит соотнести с более древним топонимом, «Берести (Берестии, Берестеи)» договорных грамот первой половины XV в. упоминаемого в документах вместе с ее старшим современником, «Тулой» – Торховским городищем.

Возможно, в короткое, между 1381 и 1385 гг., время владения «местом Тула» Москвой, отошедшей ей по докончанию Дмитрия Ивановича и Олега Ивановича, здесь появился новый, московский административный центр региона. С возвращением «места Тулы» Рязани «Берести» утеряло прежнее значение, но осталось в качестве объекта договоренностей в московско-рязанских докончаниях, уже как рязанский населенный пункт. Если это так, то строительство московского, «града на Туле» было начато вблизи прежнего административного центра московских князей, «Берести», в стороне от Торховского городища, старой «рязанской» «столицы» региона.

В XVI–XVII вв.

возведение новых крепостей на южнорусских «украинах» зачастую сводилось к возобновлению древнерусских городов и поселений, иногда пустовавших не одно столетие [899] . Совершенно очевидно, что в столь хорошо освоенных в прошлом регионах уже в древности были выявлены и соответствующими образом обустроены стратегически важные объекты. Значение их не изменилось и в XVI–XVII вв. хотя бы в силу того, что в основном сохранялись и направления сухопутных и речных путей сообщения. Даже если зримые следы «Берести», предшественника «града на Туле» и не будут отысканы, это не должно смущать. В отличие от Торховского городища, жизнь на котором продолжалась не менее трех столетий, предполагаемый «Берести» существовал непродолжительное время, с соответствующей недолгому существованию невысокой толщиной и интенсивностью культурного слоя.

899

Далеко не все примеры см.: Загоровский В. П. Указ. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. Воронеж.1991. С. 95–96,99.

Таким образом, строительстово каменной Тулы, формирование нового, Тульского уезда во владениях великих князей московских за Окой связало единой хронолгической нитью события конца XIV в., Куликовскую битву, и новый период в истории России, начало освоения степного юга, стало важнейшей вехой в истории Окско-Донского региона, положило начало новому этапу его истории.

Приложение. Об одном полузабытом известии из жизни Троицкого монастыря времени Куликовской битвы

Круг источников, освещающих события вокруг сражения 8 сентября 1380 г., достаточно устойчив – исследователи неизменно обращаются к памятникам Куликовского цикла (летописные рассказы, Задонщина, Сказание о Мамаевом побоище), и вероятность обнаружения новых крайне мала. Тем интереснее, что И. С. Борисов всего десятилетие назад, похоже, первым обратил внимание на существование выпавшего из поля зрения историков небольшого текста, современного событиям «Донского побоища» [900] . Сам по себе этот текст, в то же время, хорошо известен специалистам в области археографии, кодикологии, исследователям древнерусской книжности, а содержащая его рукописная книга является объектом пристального интереса и научных дискуссий, имеющих долгую историю.

900

Борисов Н. С. Сергий Радонежский. М., 2006. (ЖЗЛ. Вып. 1225). С. 191–193. Первое издание вышло в 2001 г.

Прежде всего, о самой рукописи. Это 149-листовой пергаменный Минейный Стихирарь, происходящий из библиотеки Троицкого монастыря, ныне хранящийся в собрании рукописей Троице – Сергиевой лавры отдела рукописей РГБ (Ф. 304. I. № 22 [1999]), одна из известнейших русских рукописных книг, старейший памятник книжности, созданный в стенах обители.

Кроме собственно стихир, церковных песнопений, расписанных в календарном порядке, Троицкий Стихирарь содержит двадцать записей на полях, принадлежащих переписчику книги и, следовательно, синхронных времени ее написания [901] . Писец и автор заметок в одной из них называет свое имя, «многогрешъныи рабъ Божии Епифанъ», и, как полагают многие исследователи, это известный писатель Древней Руси, троицкий инок Епифаний Премудрый, автор первого, не дошедшего до наших дней Жития преп. Сергия Радонежского [902] .

901

Полная публикация записей в кн.: Столярова Л. В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI–XIV вв. С. 333–341 (№ 318–337). Далее все цитаты приводятся по этому изданию.

902

Дробленкова Н. Ф., Прохоров Г. М. Епифаний Премудрый // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. В.2. Вторая половина XIV–XVI вв. С. 212. Новые аргументы в пользу идентичности «Епифана» и Епифания Премудрого: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 92–95. Впрочем, высказывалось мнение, что часть приписок сделана не «Епифаном» – Епифанием Премудрым, а каким-то другим лицом (Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры // Хризограф. Сб. статей в честь Г. 3. Быковой. М., 2003. С. 98).

Особое внимание в Троицком Стихираре всегда привлекал тот факт, что рукопись – редкий случай – можно как будто бы достаточно точно датировать, а датировку эту перепроверить. Из двадцати записей девять имеют даты, но если семь ограничиваются только месяцем и (или) числом [903] , то одна содержит, кроме месяца и числа, указание еще и на день недели («месяца сентября в 21 день, в пяток») [904] и еще одна включает месяц, число и год, 1380 («Лета 6888 сентября в 26 день») [905] . Высказывалось в то же время и мнение, что годовая дата записи не может быть точно определена в силу неудовлетворительной сохранности последних двух букв «цифири» [906] . Тем не менее, именно это чтение годовой даты, 6888 считается наиболее вероятным, весомое доказательство чему было приведено достаточно давно.

903

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 332–335 (№ 320–323, 325, 327), 337 (№ 330).

904

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 336–337 (№ 329).

905

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 338–339 (№ 331).

906

Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры. С. 96.

Почти полтора века назад И. И. Срезневский проверил по одной из календарных формул, являлось ли в 1380 г. 21 сентября пятницей и, убедившись, что да, твердо отнес рукопись к сентябрю 1380 г. (26 сентября было крайней месячной датой среди прочих записей) [907] . С тех пор именно эта датировка признается неоспоримой, а сам Троицкий Стихирарь считается «точно датированной книгой» [908] .

Среди двадцати записей Троицкого Ститхираря большинство лаконичны и исторически малосодержательны, но две представляют для нашей темы особый интерес. Первая, самая пространная из всех, помещенная на полях л. 40 и крайне плохо читающаяся, содержит рассказ о событиях, произошедших в Троицком монастыре в течение одного дня, «месяца сентября в 21 день, в пяток на память о агиос апостола Кондрата»: «В тож день Симоновскии приездилъ, в тож день келарь поехалъ на Резань, в тож день… Исакии Андрониковъ приехалъ к намъ, в тож день весть прииде, яко Летва грядетъ с агаряны…» [909] . Как видим, в Троицу в течение одного дня приехали двое, поименованые, один прозвищем, второй именем и прозвищем, тогда же анонимное лицо из монастырской администрации, наоборот, выехало из обители в Рязань и, одновременно, необъясненным автором записи образом, в монастырь дошло известие о военных приготовлениях литовцев и татар.

907

Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка Х-XIV в. Общее повременное обозрение. СПб., 1862. Стб. 240–241.

908

Вздорное Г. И. Искусство книги Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV вв. М., 1980. С.80; № 70 (здесь же приведена обширная библиография, посвященная Троицкому Стихирарю); Фролов С. В. Новые аспекты изучения Стихираря 1380 г. собрания Троице-Сергиевой лавры, № 22 // ТОДРЛ. СПб., 1996. Т. 50. С. 196–207.

909

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 336 (№ 329).

Вторая запись, на л. 129, читается, в отличие от первой, хорошо, но состоит всего из одного слова, «Токтомышъ» [910] , имени хана, правившего в Золотой Орде между 1380 и 1395 гг.

Если исходить из датировки И. И. Срезневского, то окончание работы над перепиской рукописи, таким образом, отделяется считанными двумя – тремя неделями от 8 сентября 1380 г., дня победы коалиционной армии русских князей под командованием великого князя московского Дмитрия Ивановича над ордой темника Мамая на Куликовом поле. Так же, естественно, датируются и приписки на полях книги, включая обе выше приведенные.

910

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 341 (№ 337).

Относительно недавно А. Л. Лифшиц предпринял попытку обосновать иную датировку Троицкого Стихираря и, соответственно, записей тоже. Отметив плохую сохранность «цифири» в записи на л. 48 и сомнительность прочтения ее как «в лето 6888», о чем уже говорилось выше, исследователь счел годовую дату не более чем «коньектурой И. И. Срезневского» и предложил исходить в датировке рукописи не из нее, а из палеографических и графико-орфографических особенностей текста Троицкого Стихираря. Они, по мнению исследователя, «уверенно указывают не на последнюю четверть XIV в., а на первую четверть XV в.» [911] . Посетовав на отсутствие исследований о лицах, приезжавших в монастырь и уезжавших из Троицы в пятницу 21 сентября [912] , А. Л. Лифшиц попытался уточнить свою, более позднюю датировку, обратившись к именам Искаия, приезжавшего в монастырь, и хана Тохтамыша.

911

Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры. С. 97–98.

912

Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры. С. 98 («никто из упомянутых в этой записи вроде бы не известен»).