После нас - хоть потом
Шрифт:
– П-постой!..
Ретивой обернулся.
– Й-й… я т-тоже с-с… тобой…
Ретивой сочувственно покивал. Он знал, что это не просто прихоть. Ничто так не успокаивает расшатавшиеся нервы, как личное участие в деле. Хотя бы даже и в таком пустяковом… Впрочем, акцию, в которой задействован сам Панкрат Кученог, пустяковой уже и не назовешь, потому что была у Панкрата одна нехорошая, связанная с заиканием привычка - не одолев слова, сразу же открывать огонь на поражение…
– Только, слышь… - озабоченно предупредил Ретивой.
– Ты уж не серчай,
– Вы к кому?..
– привскочил в вестибюле бритоголовый охранник в нарядном камуфляже - и осекся, уставившись на просторную рясу новичка.
– Не к тебе, не к тебе… - бросил, не повернув головы. Ретивой.
– Живи пока…
Втроем они поднялись по устланным ковром ступеням на второй этаж. Новичок, следует отдать ему должное, вел себя неплохо и признаков страха не выказывал.
– Ты, главное, не тушуйся, - тем не менее втолковывал ему дружески Ретивой.
– Не боги горшки обжигают… Я вот тоже поначалу тушевался. Закажут, бывало, знакомого - ой неловко… А потом ничего, привык… Стой! Пришли…
Он отступил на пару шагов, собираясь выбить дверь ногой.
– 3-за… - недовольно предупредил Панкрат.
– Думаешь, заговоренная?..
– усомнился Ретивой, но на всякий случай внимательно осмотрел петли.
– Да, гляди-ка, и впрямь заговорили… Эх ты! Еще и смык-траву под язычок заправили… нехристи беспартийные!..
Трижды перекрестил и перезвездил притолоку, порог, оба косяка, потом, достав плоскую серебряную масленку, залил концентрированной святой воды в петли и в замочную скважину. Зашипело, из увлажненных щелей поползли зеленоватые струйки дыма. В замке заверещала какая-то нечисть - и, судя по всему, сгинула.
Аристарх Ретивой снова отступил к противоположной стене и, пробормотав краткую молитву: «Верхи не могут, низы не хотят, аминь…» - вышиб дверь каблуком с первого удара.
Истерически задребезжал тревожный звоночек, замигала красная лампочка. Из соседнего кабинета высунулась на шум чья-то излишне любопытная голова, но своевременно скрылась.
– Так-то вот, новичок, - назидательно молвил Ретивой.
– Знахарь бы какой-нибудь на нашем месте полдня с этой дверью провозился… А мы, видишь, с Божьей помощью…
Взял новичка за рукав рясы и ввел во вскрытое помещение. Мрачный Панкрат Кученог задержался на пороге, с сожалением озирая пустой коридор и нервно оглаживая рукоятку пистолета. Искомый атташе-кейс с компроматом вызывающе лежал на самом краю письменного стола.
– Бери, - приказал Ретивой.
Кандидат в боевики помедлил и протянул руку.
– Караул!.. Грабят!..
– скрипучим голосом отчетливо произнес атташе-кейс. Новичок опешил и вопросительно поглядел на Ретивого.
– Ты чего?
– ласково сказал тот.
– Это ж сторожок!.. Тот же болтунец, только фиксированный…
– Говорит: грабят… - понизив голос, сообщил новичок - и вдруг подмигнул таинственно.
Ретивой растерялся, удивленно взглянул на подельника и, пожав плечами, сунул кейс под мышку. Троица налетчиков покинула кабинет, спустилась по лестнице и, миновав вымерший вестибюль, направилась к джипу.
В небе громоздились облака и заунывно ревели турбины. По тротуару, всхлипывая и размазывая слезы по небритым щекам, хромал какой-то бродяжка. Правая ступня была туго спеленута грязной тряпицей. Странно… Завтра специальная комиссия ООН прибывает, а тут по проспекту бомжи шляются!.. И как это его еще до сих пор не забрали?..
– Караул!.. Грабят!..
– скрипуче раздавалось из-под мышки.
– Караул!.. Грабят!..
– В контору, - приказал Ретивой, устраиваясь на заднем сиденье. Потом достал из-под куртки небольшой гвоздодер и, смочив его из той же серебряной масленки, с коротким хрустом вскрыл атташе-кейс.
– Караул!.. Гра… - скрипучий голос оборвался.
– Хм… - озадаченно молвил Ретивой, разглядывая извлеченные из кейса документы.
– Взгляни-ка… Вроде то, что надо…
Панкрат, сидящий рядом с водителем, брезгливо принял бумаги через плечо, проглядел без интереса, хотел вернуть…
– Ну-ка, дай… - неожиданно послышалось с заднего сиденья - и властно растопыренная пятерня бесцеремонно сграбастала компромат.
Джип вильнул. Кученог и Ретивой остолбенели. Потом медленно повернулись к новичку - и остолбенели вторично. На заднем сиденье, вздернув пегие брови и сердито склонив обширную выпуклую плешь, сутулился, разглядывая неправедно добытые бумаги, протопарторг Африкан.
– Ну, здравствуй, Панкрат, - сурово молвил он. Потом, не повернув головы, перекатил глаза на Ретивого.
– Здравствуй и ты, Аристарх…
– З-з… з-д-д… - очумело уставясь на протопарторга, завел было Панкрат, но слово заклинило - и рука чуть не дернулась по привычке за пистолетом.
Ретивой молчал как пришибленный, хоть и обещал давеча, что в случае чего говорить будет именно он, и за язык его, кстати, тогда никто не тянул!..
– Останови… - сказал протопарторг. Водитель был совсем молод - Африкана, понятно, в глаза никогда не видывал, - тем не менее поспешно сбавил скорость и притер джип к бровке метрах в двадцати от светофора.
– Ну, что ж, Панкрат… - задумчиво рек протопарторг, тряхнув бумагами.
– За уголовщину - не похвалю. А вот что подполье сохранил - молодец… - Открыл дверцу, поставил замшевую от пыли босую ногу на вымытый со стиральным порошком асфальт.
– В двадцать один ноль-ноль собираемся у тебя в конторе. А документики эти, ты уж не обессудь, я сам Климу занесу - ближе к вечеру… Думаю, потерпит…
Вылез, хлопнул дверцей - и пошел, не обращая внимания на тормозящие с визгом машины. На бедре Панкрата тонюсенько затявкал пейджер. Три восковые фигуры в салоне джипа ожили, шевельнулись. Не спуская безумных глаз с круглой удаляющейся спины Африкана, Панкрат снял с пояса крикливое устройство. Дождавшись, когда спина окончательно скроется из виду, нажал кнопку и, по привычке заикаясь, прочел сообщение: