После нас - хоть потом
Шрифт:
– Какой-то он у вас… э-э… трусоватый, - сочувственно заметил он директору фирмы «Канис».
У того помертвело лицо. Услышанное было подобно приговору. Не видать им больше госзаказов.
Внутреннюю охрану Капитолия по традиции несли молодые красавцы из группы «Пси», элитного подразделения МОПС, весьма нелюбимые простыми легавыми, лепившими им из зависти кличку за кличкой: «кобели», «производители», «племенные». Возможно, именно поэтому стройные смазливые юноши в бронежилетах поглядывали на четвероногих пришельцев без особой симпатии, воспринимая их присутствие как некий обидный намек.
Следует сказать несколько слов
Олигархи расположились полукольцом - лицами к дверям зала, спинами к балюстраде - и скомандовали питомцам: «Сидеть!» Ратмир потянулся было обнюхать основание толстой гладкой колонны, но Рогдай Сергеевич подобрал поводок чуть ли не до самого карабина - и от исследования пришлось отказаться. А жаль. Весьма любопытная колонна. Почти как в ресторане «Муму». Непомеченная, что странно.
Президент приблизился к пюпитру, на котором лежали тезисы его нынешней речи, и окинул собравшихся ласковым взглядом.
– Многие, возможно, сочтут мои слова преувеличением, - подчеркнуто не удостоив бумагу вниманием, начал он, - и тем не менее сегодня исторический день. Не побоюсь сказать, что событие это вполне сопоставимо с отменой рабства в Америке и крепостного права в России. Сограждане!.. Знаменательно уже то, что, произнося слово «сограждане», я обращаюсь не только к стоящим здесь, но и к сидящим у их левой ноги…
Гарик (он тоже присутствовал) с набожным видом возвел глаза к аллегорической лепнине потолка.
– «У их левой ноги…» - язвительно пробормотал он, стараясь, впрочем, не шевелить губами.
– Одна нога на всех, что ли? Зуб даю, Колян речь писал…
– Тихо ты!..
– шикнул Рогдай Сергеевич. Ратмир скосил выпуклый коричневый глаз на основание колонны и шумно вздохнул.
– Каких-нибудь несколько часов назад, - продолжал Президент, всё еще не бросив ни единого взгляда на текст, - с дверей Капитолия была снята и уничтожена дискриминационная табличка «С собаками вход запрещен!». Остается жалеть лишь о том, что этого не случилось раньше. Любой коррупционер, имей он при себе пропуск, мог проникнуть сюда без препон. И только самые честные, самые храбрые, самые верные вынуждены были сидеть на привязи перед входом…
Снаружи скандировали что-то антисобачье. Искаженный до невнятности и ослабленный стенами звук по каким-то своим каналам проникал в Капитолий, мерно отражаясь от высокого потолка. Акустика на втором этаже была замечательная - как в барабане.
– С древних времен олицетворяя порядочность и благородство, а в наши дни еще и электронную почту, - говорил тем временем Президент, - собака стала также символом преуспевания в делах. Скажи мне, кто твой пес, и я скажу, кто ты! «Человек» и «человек с собакой» - два совершенно разных социальных статуса. Но главное даже не в этом… Истинный пес являет нам пример гражданства! Вы скажете, он верен не Отечеству, а хозяину? Хорошее возражение… Послушайте же, однако, что пишет о собаковладельцах Умберто Эко: «Они уверены, что собака стала подобной им, в действительности же они сами уподобились ей; они горды, считая, что очеловечили ее, а на самом деле - сами особачились…»
– Ну точно, Колян… - удовлетворенно пробормотал Гарик.
– С первого курса по «Маятнику Фуко» тащился…
– Вы думаете, человек служит псом? Нет! Он служит примером. Собака - прежде всего эталон моральных качеств. Вот у кого поучиться бы некоторым нашим политикам. Тем, например, которые сейчас перед Капитолием пытаются разыграть под шумок голую карту…
Рогдай Сергеевич пресек очередное поползновение пса оприходовать колонну и хмуро подумал, что, как бы там снаружи ни надрывала глотки обнаженка, а на мировой резонанс рассчитывать, пожалуй, не придется. В других вон странах посольства на воздух взлетают, на первых лиц покушаются, за Сусла-рекой Америка Лыцк бомбит… Вздохнул - немногим тише Ратмира - и опять верноподданно уставился на Президента.
– По свидетельству Плутарха, - говорил тот, беря с пюпитра второй листок, - пес символизирует… э-э… «консервативное, бдительное, философское начало в жизни». Но ведь то же самое мы можем сказать и о народе! Случайно ли это? Нет! Сопоставляя, мы неминуемо придем к выводу, что в собаках сосредоточились все лучшие черты нашего этноса: непокобе… непоколебимый оптимизм! Долготерпение! Законопослушность! Безоглядное доверие тому, кто в данный момент (голос Президента взмыл, без малого не уйдя в вокал) держит бразды правления, пусть даже эти бразды представляют собой простой поводок…
Уловив чутким ухом внезапно возникшую в речи оратора напевность, Ратмир забеспокоился, наморщил лоб, принялся переминаться с лапы на лапу и наконец стал тихонько подскуливать, пытаясь попасть в тон. Рогдай Сергеевич сначала обмер, потом отчаянно прошипел: «С-скотина…» - и, ухватив за ошейник, встряхнул, надеясь привести четвероногого меломана в чувство. Не спасло. Прервав речь, глава государства окинул пристальным взором присутствующих и сосредоточил внимание на Ратмире.
– Понимает!
– заметил он с юмором.
– Всё понимает…
Обомлевшие было олигархи ожили, заулыбались, кое-кто даже закивал - и глава фирмы «Киник» мысленно перекрестился. Гарик покосился на него с развязной ухмылкой: «Ну! Я ж говорил: не подведет… А ты дергался…»
Президент полюбовался Ратмиром, чуть ли не подмигнул ему, затем снова стал серьезен:
– И все-таки! Как нам относиться к феномену, именуемому служебными псами Суслова? Что это? Спорт? Искусство? Профессия? Некоторые утверждают - жизненная философия… - Он потянулся было за очередным листком, когда в паузу ворвался не то детский, не то старческий дребезжаще-звонкий голос. И голос этот выкрикнул:
– Собакам - собачья смерть!
Полукольцо олигархов с питомцами как бы вывернулось наизнанку, отхлынув от круглой балюстрады с проворством, достойным обитателей горячей точки, каковой Суслов не бывал со дня его основания. Должно быть, сказались общая нервозность и подспудное ожидание чего-нибудь этакого…
Шарахнувшись, обернулись - и увидели прижавшегося хребетком к сияюще-белым перилам старикашку в плохо отутюженном пыльно-черном костюме, украшенном какими-то допотопными регалиями. В воздетой лапке престарелого мстителя жутко ребрилась и зеленела ручная оборонительная граната Ф-1, именуемая в просторечии «лимонкой» и «фенюшей». Суть, однако, не в названии, а в том, что чека была уже выдернута.