После падения

Тодд Анна

– Хм… – Не знаю, что ответить.

– Как насчет завтра, когда ты протрезвеешь?

Он гораздо лучше, чем я думала. Обычно такие привлекательные парни оказываются придурками… как Хардин.

– Договорились.

Он снова берет меня за руку.

– Ну ладно! Давай вернемся вниз.

Когда мы спускаемся, Хардин и Молли все еще сидят на диване. Теперь Хардин что-то пьет, а Молли, прижавшись, стоит рядом. Хардин видит, как я держу Зеда за руку; я быстро выпускаю его руку, но потом сразу же беру ее снова. Хардин скрипит зубами, и я отвожу взгляд на толпу.

– Как оно было? – ухмыляется Молли.

– Весело, – отвечаю я, Зед молчит.

Спасибо ему, что ничего не добавляет.

– Ход Молли, – объявляет Нэт, когда мы садимся на пол.

– Правда или действие? – спрашивает Хардин игриво.

– Действие, конечно.

Хардин говорит ей, глядя на меня в упор:

– Тогда поцелуй меня.

Мое сердце останавливается в прямом смысле слова. Оно перестает биться; он еще больший козел, чем я думала. В ушах шумит, сердце колотится, Молли бросает на меня гордый взгляд и обнимает Хардина. Гнев, который я чувствовала к Хардину, исчезает, сменившись всепоглощающей болью, – и я чувствую, как выступают горячие слезы. Не могу больше этого видеть, просто не могу!

Вскакиваю и пробиваюсь через пьяную толпу. Слышу, как меня зовут Зед и Стеф, даже с закрытыми глазами вижу только одно: Молли и Хардина. Расталкивая людей и не оглядываясь, наконец, добираюсь до дверей – и свежий воздух возвращает меня к реальности.

Как он может быть таким жестоким? Сбегаю с крыльца на тротуар. Я хочу уйти. Я хочу никогда его не встречать, хочу другую соседку. И еще я хочу никогда не учиться в CWU.

– Тесса! – слышу я и разворачиваюсь.

Хардин бежит за мной.

Глава 60

Я никогда не была особенно спортивной, но сейчас, на всплеске адреналина, ускоряюсь. Я добираюсь до конца улицы, уже слегко утомившись. Куда, черт возьми, я собираюсь идти? Не помню, как шла в общежитие последний раз, а телефон я тупо оставила в комнате. Чтобы покончить с зависимостью от Хардина. Который гонится сейчас за мной с криком «Тесса, постой!».

И я останавливаюсь. Просто стою на месте. Зачем я от него бегу? Он должен объяснить, зачем он продолжает со мной эти игры.

– Что тебе сказал Зед?

Что? Когда я поворачиваюсь, он всего в паре метров от меня. На его лице читается изумление: он явно не ожидал, что я остановлюсь.

– Что, Хардин?! Чего тебе от меня надо? – кричу я.

Сердце бьется от бега и от его вероломства.

– Я… – Кажется, он растерян и не может подобрать слова. – Зед тебе что-то сказал?

– А почему ты так решил?

Делаю шаг к Хардину, и гнев понемногу меня покидает.

– Извини, ладно? – говорит он тихо.

Он смотрит мне в глаза и протягивает руку, чтобы взять мою, но я отдергиваю ладонь. Он игнорирует мой вопрос, но я слишком зла, чтобы об этом думать.

– Ты извиняешься? Извиняешься?! – повторяю я, срываясь на хохот.

– Да.

– Иди к черту, Хардин.

Я поворачиваюсь и хочу уйти, но он снова хватает меня за руку. Вскипает злость, я вырываю руку и сильно бью его по щеке. Мне самой удивительна моя агрессивность, я почти готова извиниться за пощечину – но он принес мне гораздо больше боли, чем шлепок по щеке. Хардин подносит руку к лицу, медленно потирая красное пятно. В глазах его гнев смешан с растерянностью.

– В чем, собственно, проблема? Ты сама целовалась с Зедом! – кричит он.

Водитель проезжающей машины на нас смотрит, но я не обращаю внимания. В эту минуту меня не беспокоит, что мы прилюдно выясняем отношения.

– Ты не можешь меня обвинять! Ты меня обманул, играл, как с дурой, Хардин! Когда я думала, что могу тебе доверять, ты меня унизил! Если ты хочешь быть с Молли, просто вели мне оставить тебя в покое. Но нет: вместо этого ты пичкаешь меня байдой про то, что хочешь быть ближе, и умоляешь остаться с тобой на ночь, чтобы иметь возможность использовать меня! Какой в этом смысл, что ты от всего этого выиграл – ах да, кроме минета? – кричу я.

Слова странно легко вылетают из моего рта.

– Что? Ты серьезно так думаешь? Ты думаешь, я тебя использую? – орет он.

– Нет, я так не думаю, Хардин, я это знаю. Знаешь что? С меня хватит, теперь уж точно. Я поменяю комнату. После того, что было, я не хочу тебя больше видеть! – говорю я, уверенная, что так и поступлю: хватит с меня людей, портящих жизнь.

– Ты слишком эмоционально реагируешь, – резко отвечает он, и я еле сдерживаюсь, чтобы опять его не ударить.

– Я слишком эмоционально реагирую? Ты не рассказал о нас своим друзьям. Ты не упомянул об этой вечеринке, оставив меня стоять на тротуаре, как дуру, пока ты развлекался с Молли и со всеми остальными! Я прихожу и застаю Молли у тебя на коленях, а потом вы целуетесь прямо у меня на глазах, Хардин. Могу сказать, что моя реакция вполне оправданна.

Голос слабеет до шепота, силы мои совершенно иссякли. Утираю со щек слезы и гляжу в ночное небо.

– Ты целовалась с Зедом у меня на глазах! Я не сказал тебе о вечеринке, потому что о ней не знал! И ты бы все равно не захотела идти, потому что слишком озабочена учебой или своими дурацкими сопливыми фильмами, – рявкает он.

Я смотрю на него сквозь слезы, и в глазах все плывет.

– Если так, зачем ты тратишь на меня время? Зачем ты побежал за мной, Хардин? – Он молчит, и я отвечаю сама: – Я так и думала. Ты просто хотел выйти за мной, извиниться, я бы все простила и осталась твоей тайной, немного скучной подружкой. Ты ошибся; ты принял мою доброту за слабость – а это очень большая ошибка.

– Подружкой? Ты думала, ты моя девушка? – орет он.

Боль в груди вырастает в тысячу раз, и я еле стою на ногах.

– Я… я… – начинаю я. И не знаю, что сказать.

– Ты так думала, верно? – говорит он, смеясь.

– Ты знаешь… Да, я так думала, – признаюсь я. Я уже достаточно унижена, мне нечего терять. – Ты скормил мне эту чушь, что желаешь большего, и я тебе поверила. Похоже, все то, что ты мне рассказывал, все, что, как ты утверждал, ты никому раньше не говорил, – тоже брехня. Уверена, все это без исключения – вранье. – Я пожимаю плечами в полном отчаянии. – Хотя знаешь что? Я на тебя не обижаюсь; я злюсь на себя, что во все это поверила. Я знала, каким ты был раньше, в начале года. Я знала, что ты сделаешь мне больно. Как ты там говорил: ты меня уничтожишь? Нет, погубишь, ты говорил, что меня погубишь. Ну, поздравляю, Хардин, ты победил, – хрипло говорю я.