После войны
Шрифт:
За этим столом? Шестнадцать? А что, если пригласить маршала с женой? Они обожают этакое великолепие. Итак, обед. Пять перемен блюд? Только никакой кислой капусты. Умоляю! От нее так и воняет бедностью и забегаловками. Разговор, конечно же, пойдет, как там дела на родине. Потом кто-нибудь упомянет русских. И бла-бла-бла. Кто-то наверняка пожалуется на нехватку топлива. И бла-бла-бла. Где-то к подаче пудинга – десерт я беру на себя – джин, или что мы там выберем, уже начнет действовать. Кит войдет в раж и обязательно с кем-нибудь сцепится. Вот тогда мужчины… Нет! Давай нарушим порядок и позволим им остаться, а сами удалимся… –
По дорожке решительно шагала Фрида. Хрупкая девочка с косичками на фоне занесенного снегом сада была словно крошка из сказок братьев Гримм, направляющаяся навстречу коварной ведьме или злому волку.
– Она сегодня рано.
– Ей нужно что-то сделать с этими хвостиками. Пусть ею займется Рената.
Глядя на Фриду, Рэйчел укорила себя за невнимательность. Могла бы и сама позаботиться. В следующий раз нужно обязательно предложить Фриде посетить парикмахера.
Миссис Бернэм еще раз придирчиво оглядела комнату и, закончив обход, повернула к выходу.
– Думаю, здесь можно будет пропустить по стаканчику на дорожку или… нет… Ага, туда… – Она прошла через вторую дверь в холл, завершив круг широким жестом: – Вот так! Откуда начали, там и закончили. Здесь мы и присядем. Перед догорающим камином. А потом – по каретам. Я ничего не упустила?
– Сьюзен, ты слишком размахнулась.
– Это пока прикидка. На самом деле все пройдет шикарно!
– Не уверена, что смогу справиться столь же эффективно.
– Чепуха. Девочка ты смышленая. И прислуга у тебя есть.
Рэйчел неуверенно кивнула.
– Ты говорила, с ними какие-то проблемы?
– Не могу найти к ним подхода.
– Твердость. Покажи, что умеешь обращаться с прислугой. Стоит только выказать мягкость, они тут же сядут тебе на шею, да еще и смеяться над тобой будут.
– По-моему, они уже ни во что меня не ставят.
Стукнула задняя дверь, со стороны кухни донесся звук быстрых шагов. Рэйчел закрыла дверь.
– Особенно кухарка, – добавила она.
– Надо сразу показать им, кто здесь хозяин. Так лучше для всех.
Раздавая советы, Сьюзен Бернэм продолжала оглядывать холл, отмечая каждую деталь.
– А семья? Они как устроились? Где едят?
– У них своя кухня наверху. И в доме есть кухонный лифт.
– Общаться приходится?
– Скорее, нет. Разве что Эд пытается.
– На твоем месте я бы держала их на расстоянии.
Рэйчел решила не упоминать о происшествии с Катбертом, Сьюзен Бернэм вполне способна раздуть эту детскую историю до настоящего убийства, и через неделю слух расползется по всему городу.
– Заметила? – Миссис Бернэм подошла к камину. На стене выделялся темный прямоугольник на выцветших обоях. – Они таки сняли его.
Рэйчел посмотрела на четырехугольный след исчезнувшей картины.
– Кого сняли?
– Фюрера. Обычно они его над камином держали. В домах у немцев полно таких вот темных пятен на стенах. У большинства, правда, хватает ума прикрыть их чем-то. А ты и не знала? В каждом доме висел
Действительно, представить висевший там портрет оказалось совсем не трудно. И почему она не обращала внимания раньше?
– Но думаю, даже Кит закрыл бы глаза на кое-какие несводимые пятна, лишь бы жить в таком доме.
– Мне кажется, герр Люберт не имел никакого отношения к нацистской партии. Насколько я могу судить.
– Ну конечно. Они все так говорят. – Миссис Бернэм оглядела обстановку и скрестила руки на груди, собираясь вынести окончательный вердикт. – Думаешь, такая роскошь дается за просто так? Без компромиссов? Любая богатая и влиятельная немецкая семья должна была пойти на сделку с режимом, чтобы сохранить хотя бы что-то.
Похоже, миссис Бернэм высказывала не только собственное мнение; скорее всего, тему эту она не раз обсуждала с мужем.
– Уверена, они ни в чем не замешаны.
– Ох, перестань. Это очень по-христиански – думать о людях хорошо, но в таких делах нельзя быть наивной.
В поклонении перед фюрером Рэйчел герра Люберта не подозревала. Согласиться с миссис Бернэм означало признать собственную глупость и опрометчивость Льюиса, выбравшего для проживания небезопасное место.
– Не могут все быть виновны, – сказала она, повторяя слова мужа. – Я и вправду не думаю, что он был причастен к чему-то.
– Моя дорогая, они все причастны. Вопрос лишь в том, в какой мере. [47]
7
– Хороший томми. Добрый христианин томми. Мне нравится английский образ жизни. Мне нравится король и королева. Мне нравится дерьмократия. Я знаю про доминион Новая Зеландия. Я хочу жить в Новой Зеландии. Ты помочь мне уезжать, томми?
– Проваливай, крысеныш.
– Хороший томми. Я знаю про Лондон. Я знаю про «Ривер Риц». Элек-тро-станция Баттер-зее.
47
– Хороший томми. Добрый христианин томми. Мне нравится английский образ жизни. Мне нравится король и королева. Мне нравится дерьмократия. Я знаю про доминион Новая Зеландия. Я хочу жить в Новой Зеландии. Ты помочь мне уезжать, томми?
– Проваливай, крысеныш.
– Хороший томми. Я знаю про Лондон. Я знаю про «Ривер Рид». Элек-тро-станция Баттер-зее.
– Ты только послушай! А ну-ка, шевелись. Пошел! Schnell!
– Ты хорошо шпрехензидойч, томми.
– Schnell!
– Ты только послушай! А ну-ка, шевелись. Пошел! Schnell!
– Ты хорошо шпрехензидойч, томми.
– Schnell!
– Русские – нет. Сталин – нет. Я хотеть английский образ жизни.
– Тебе в школу надо. Ты почему не на уроках? Schule?
– Schule нет. Наш нет. Mutti нет. Циггиз, томми. Пожалуйста. Есть циггиз для меня? Mutti нет.
– У меня ее тоже нет. Пошел к черту. Надоел.
– Ааа… Ich glaube ich werde… ohnmachtig [48] .
– Эй, прекрати! Нет, нет!
48
Я сейчас потеряю сознание.