Шрифт:
Часть 1. Под землёй
Глава 1
Ту дату… то время я запомнил навсегда. Был понедельник, четвёртое марта, девять часов утра, а за окном две тысячи тридцатый год. Каждое из моих повседневных действий тем утром отпечаталось в моей памяти, поскольку уже на следующий день мне, как и всем людям, было не суждено радоваться простым бытовым делам. Прошлой ночью я перебрал на вечеринке и вернулся на квартиру около четырёх утра. Я мог возвращаться во сколько захочу, с родителями мне повезло: отец и мать были военными и работали в ФСО. Отец в звании майора, мама в звании лейтенанта. Оба были ужасно занятыми, но при деньгах. Мы могли позволить себе несколько квартир на юге, точнее у нас было три квартиры, одну из которых мы сдавали, во второй жили мои родители, а в третьей я. Год
В то похмельное утро мне снился какой-то странный сон: чистое поле, шеренги солдат с мушкетами, среди которых были и те, кто подавал сигналы барабанным боем. Затем всё обрывками: земля, грязь, крики… выстрелы из мушкетов и пушек. Это было не в первый раз, такие сны посещали меня с некоторой периодичностью, примерно пять-шесть раз в год. Иногда я был простым наблюдателем в этих сновидениях, а иногда полноценным участником событий. Я не придавал им особого значения, ведь в конце концов сны – это просто сны. Когда я приоткрыл глаза, на настенных часах было почти девять. Понимая, что проспал занятия, решил не ехать в училище вообще. С одним делом на сегодня было покончено, осталось решить ещё два: сходить в туалет и попить воды. Туалет был в приоритете. Справив нужду, я открыл кран с холодной водой, умывшись, вытерся полотенцем и немного пришёл в себя, затем наполнил кружку и жадными глотками за считанные секунды всё выпил. Перед тем, как чистить зубы, направился на кухню, включил электрический чайник. Хотелось просто крепкого чёрного чая с лимоном. За окном стояло прекрасное прохладное, но солнечное мартовское утро. На градуснике по ту сторону стекла показывало шесть градусов. Воробьи на дереве снова что-то не поделили между собой и громко чирикали, гоняя друг друга и нервируя мою похмельную голову. Снизу, устроившись под солнышком, на них лениво посматривал соседский раскормленный рыжий кот Потап. Снег в нашем городе нечастое явление, бывает так, что может всё замести на три-четыре дня, но чаще всего погода ограничивается лишь мокрым снегом с дождём. Зима и в том году была тёплая, и так три года подряд. Уже в конце февраля под окнами начинает цвести алыча. Многие люди, чтобы посмотреть на снег, едут отдыхать в горы, до них из города добираться всего-то часа три на автомобиле с учётом пробок. У нас на юге жизнь шла своим чередом, трудно было осознать, что война с соседним государством идёт уже дольше года и с каждой неделей ситуация только обостряется, вовлекая всё больше стран в конфликт. Тем утром у меня была лишь одна мысль – отоспаться. Именно этим я и планировал заняться сразу же после чаепития, а точнее, после борьбы с сушняком. Телефон, лежавший на кухонном столе, вернул меня в реальность, когда кружка чая была уже наполовину выпита. Звонок от отца… сначала я не хотел брать трубку. Возможно, кто-то рассказал ему, что я прогуливаю занятия в училище. Но какое-то странное чувство всё-таки заставило меня ответить на звонок.
– Да, пап, привет.
– Коля, ты где, на занятиях?!
Голос у него был обеспокоенным. Тогда я сразу же подумал, что ему рассказали о моём прогуле. Не то чтобы у папы было время следить за моей посещаемостью, но если тот узнавал о моих прогулах или незачётах, то был мною крайне недоволен. Нравоучения обычно длились по полчаса, преимущественно по телефону. Опережая события, я сам решил во всём признаться.
– Пап, я дома. Прости, проспал. Плохо себя чувствую.
– Хорошо, сиди дома, никуда не выходи. Я сейчас приеду!
– Приедешь?! Зачем это?
– Коля, сиди дома, жди! Буду минут через двадцать. Соберись пока, оденься потеплее.
Я не хотел учиться на военного, мне совсем не хотелось работать в ФСО, как мои родители, или в ФСБ, МВД, да в принципе в любой силовой сфере, напрямую связанной с государством. Я никогда не разделял мнение своих родителей о стране и правительстве. Тогда в силу своего возраста я ещё мало что понимал, но мне казалось, что всё было иначе, чем внушали нашим гражданам. По радио, телевизору и интернету чуть ли не круглые сутки говорили, что наша страна – это жертва агрессии со стороны Запада. Но я ведь прекрасно помню, как всё начиналось.
Это мы были первыми, наша армия напала на соседнее государство. Выживший из ума семидесятивосьмилетний президент Виктор Полуднев спустя полгода горячей военной фазы аннексировал часть чужих территорий в надежде поднять свой рейтинг перед очередными перевыборами себя любимого. Мне в моём возрасте казалось именно так: всё просто, как связать две нити, как посчитать 2x2. К сожалению, так не казалось подавляющему большинству жителей нашей страны, ведь они жили одним днём и слушали то, что им говорят из телевизора. А по телевизору говорили, что весь мир ополчился против нас… и люди в это верили.
Уж лучше бы в тот день отец отчитал меня за прогул, уж лучше бы я послушал его нравоучения. Училище и вечеринки, друзья и знакомые, одногруппники – всё перестало иметь смысл в тот день. Неважно кем я хотел или не хотел стать, моё будущее, как и будущее восьми миллиардов людей, было перечёркнуто. Я сидел за столом и недоумевал: зачем отцу приезжать ко мне, да ещё в такую рань? Неужто всё дело в моём прогуле, неужто это была последняя капля его терпения? Если подумать, то не так уж и часто я прогуливал занятия в последний месяц, максимум раз в неделю. Какая-то подозрительная, пугающая тишина воцарилась в квартире. Я сидел на кухне, постукивая пальцами по столу, уставившись на недопитый чай, который уже остыл. Мучаясь от похмелья, встал из-за стола и направился в комнату. Открыв шкафчик с аптечкой и не найдя нужных таблеток от головной боли, взял по одной таблетке аспирина и парацетамола. Вернувшись на кухню, запил их остывшим чаем. Птицы за окном улетели, словно предчувствовали что-то нехорошее. Даже кот Потап встал со своего места и направился в подъезд. Такой тишины я ещё не слышал нигде и никогда. Только стрелки на настенных часах монотонно тикали, напоминая о том, что отец должен приехать с минуты на минуту.
Он приехал раньше, чем говорил. Прошло около пятнадцати минут, когда папа открыл дверь своим ключом и чуть ли не вбежал в квартиру. Передо мной был всё тот же самый человек, которого я знал все свои семнадцать лет: высокий и неплохо сложенный для своих пятидесяти мужчина с полностью седой головой и гладковыбритым лицом, на котором отчётливо читалось волнение, словно вот-вот должно произойти что-то ужасное. Даже не поздоровавшись, он прокричал:
– Давай, скорее! Бери паспорт! Возьми тёплые вещи!
– Что случилось, зачем паспорт? – удивился я, ожидая совсем другого разговора.
– Я тебе по дороге всё объясню! Скорее, говорю, паспорт ищи! Где он у тебя?
– К чему такая срочность?
– Не надо вопросов, Коля, слушай меня!
– Хорошо, понял, только не кричи.
– Куртки тёплые возьми. Что у тебя с водой, будет пару бутылок?!
– Ты пить хочешь? В холодильнике маленькая бутылка с минералкой лежит… или можешь из крана набрать.
Он пошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку. Я вернулся из прихожей с паспортом в кармане и двумя пуховиками в руках.
– Всё, молодец, погнали! – скомандовал отец.
– Так куда мы?
– Дуй вниз, жди меня у машины.
Так и не получив ни одного ответа на свои вопросы, я послушался папу и стал спускаться по лестнице. В подъезде на втором этаже баба Надя приоткрыла дверь и впустила в квартиру протяжно мяукающего Потапа. Мы обменялись с ней добрым утром. Отец настиг меня у выхода из подъезда. Снаружи нас ждал его чёрный Land Rover.
– Коля, ну чего ты медлишь?! Я же сказал живее!
Он открыл двери автомобиля, выхватил из моих рук пуховики и бросил их на заднее кресло вместе с минералкой.
– Всё, садись, поехали.
Стоило ему завести двигатель, как тут же раздался вой сирены.
– Почему сирена работает? Мы куда-то на учения едем?
– Нет, Коля, это не учения. Это по-настоящему.
– В каком смысле?
– Это война, Коля.
– Война уже давно идёт, но она же не здесь, она – там.
– Теперь и здесь! Пристегнись, ехать будем быстро! – скомандовал он и сильнее вдавил педаль газа.
Мне всё казалось как-то не по-настоящему. Такого просто не могло быть. Я думал, что такая паника со стороны отца была ни к чему. Но он, обычно спокойный и рассудительный, был не похож сам на себя.