После всего
Шрифт:
– Я рад, что большинство из вас решили остаться. Значит вы мне доверяете, и я постараюсь оправдать ваше доверие. Вместе с военными я буду присматривать за вами и следить за порядком. Отныне все мы соседи. Нет больше военных и гражданских, с этих пор есть охранники и рабочие. Все мы оказались в одной лодке, и наша задача выжить, помогать друг другу как минимум до тех пор, пока не настанет момент для выхода на поверхность. Убежище покинули восемнадцать человек, двое были убиты за нарушение порядка – это значит, что сейчас здесь находится сто пятьдесят один человек, из которых женщин шестьдесят семь человек, мужчин восемьдесят четыре человека. Подсчёты проводили в спешке, поэтому они могут быть неточными. Каждый месяц будет пересчёт людей в этом зале. Это главный зал для важных собраний, здесь будут висеть объявления о разного рода мероприятиях, проводимых
– Простите, а мы что, все здесь будем работать? Что за работа?
– Конечно, – продолжил смотритель. – Чтобы выжить, нам всем нужно будет работать и поддерживать порядок. Ни один человек не будет бездельничать, если при этом у него не выходной. Дети и старики тоже будут работать на общее благо, конечно, им будут поручаться более лёгкие виды работ в сравнении с остальными. Выходные будут тоже плавающими: иногда один на неделе, иногда два, у сменных сотрудников всё иначе. Не переживайте, вы быстро адаптируетесь. Всё, пожалуйста, опустите ваши руки, хватит на сегодня вопросов, придержите их до следующего собрания.
Иванцовский посмотрел на военных, стоящих позади толпы, и подозвал их рукой. Группа людей в зелёном пикселе, с автоматами на ремнях, вышла вперёд, солдаты построились возле своих коллег.
– Как я уже сказал, нет больше военных и гражданских, есть люди: работники и охранники убежища, которые будут следить за порядком. Вы уже успели заметить, что среди охранников есть и две женщины. Нам неважно, какого пола человек, если он хорошо умеет выполнять свою работу. Охрана будет не только следить за порядком, но и работать в некоторых жизненно важных производственных помещениях. Сейчас перед вами двадцать два человека: двадцать мужчин и две женщины. Для оптимального поддержания порядка нам нужно двадцать пять человек. И я спрашиваю у вас: кто держал в руках оружие?
Примерно треть присутствующих подняли руки. Немудрено, ведь здесь собрались сотрудники МВД, ФСО, ФСБ и прочие силовики. Не знаю почему, но я тоже поднял руку, словно на автомате, хотя мог этого не делать. Разговор с Алексеем всё ещё крутился в голове, а скула не переставала ныть. Свой пуховик я увидел за спиной у одной женщины, которая тщетно пыталась скрыть его, словно это какое-то сокровище.
– Хорошо, – продолжил смотритель. – Теперь я прошу опустить руки всех, кто не держал оружие в последний месяц.
Количество рук заметно поредело, я не опускал свою, уставившись на женщину с моим пуховиком за спиной. Нет, это же всего лишь пуховик, тут миру пришёл конец, да насрать мне на этот пуховик… но это же мой пуховик! Какого чёрта она присвоила его себе?!
– Замечательно, – смотритель подошёл к краю балкона. – Теперь я попрошу оставить поднятыми руки только тех, кто на прошлой неделе держал оружие и стрелял из него.
Если так подумать, то на прошлой неделе у нас были стрельбы, так что я подхожу. Чёрт, эта тётка с моим пуховиком всё не давала мне покоя! Может быть, стоит подойти и сказать ей, что это моя куртка, потребовать её вернуть? Хотя пусть сперва договорит смотритель, перебивать его – это не лучшее решение.
– Прошу всех, кто не опустил руки, выйти вперёд.
Как же она меня бесит. Что же со мной происходит? Это всего лишь зимняя куртка, а я так злюсь.
– Молодой человек, выходите, – сказал смотритель.
Я опомнился, стоя с поднятой вверх рукой, придя в себя, заметил, что люди вокруг расступились.
– Да-да, вы, выходите, – смотритель обратился ко мне.
Я опустил руку и неуверенно вышел вперёд.
– Четыре человека, отлично, – продолжил Иванцовский. – Лучше пусть будет больше, чем меньше. Поймите меня правильно. Нам не нужны люди, которые не держали в руках оружие несколько месяцев, нам нужны те, кому не нужно будет вспоминать, как собирается и разбирается автомат. Конечно, в таких случаях говорят, что руки всё помнят, но тем не менее, у нас ещё много работы и на каждую специализацию лучше брать наиболее подходящих людей. Вас четверых я попрошу пройти с охраной в отдельное помещение, там вы будете жить, там вас будут обучать. Алексей – начальник охраны вам всё подробно расскажет. Всех остальных в сопровождении пяти охранников проведут в спальный зал. Отдохните немного, займите койки и обустройтесь, затем вам покажут столовую и выдадут обещанную воду. На этом у меня сегодня всё. Желаю всем вам не падать духом.
Пятеро охранников из группы начали выводить людей из общего зала. Я и ещё трое человек остались там же, где и стояли. Я посмотрел на них, все были молодыми, явно до тридцати лет, но что я делал среди них? Семнадцатилетний подросток. Может быть, мне стоило опустить свою руку? Всё не выходила из головы эта тётка с моим пуховиком, которая уже слилась с толпой и потерялась из виду.
– Малой, чего встал как вкопанный? – обратился ко мне Алексей.
– Может, мне стоит с ними? – робко спросил я.
– Хватит на них пялиться. Пойдём, нам в другое место.
– А-а-а… можно мне подумать?
– Нас и так набирается. Давай определяйся: с ними идёшь или с нами?
Я ещё раз бросил взгляд на удаляющуюся из зала толпу, потом на ребят, что стояли рядом со мной, затем на охрану, которая осталась в зале. Одна из двух женщин, с плетёными по бокам головы тугими русыми косами, однобоко улыбнувшись, мельком взглянула на меня.
– Я с вами, – робко произнёс я.
– Всё, пойдём тогда, – Алексей цокнул языком и повернулся ко мне спиной. Все последовали за ним.
Нас отвели в другой зал, гораздо менее просторный, чем тот, в котором мы слушали смотрителя. Экскурсию нам провели сразу же. В зале было установлено пятнадцать двухуровневых коек, возле каждой койки по две тумбочки с замком. В углу зала располагался широкий металлический шкаф, в котором хранили оружие и патроны. Ключи были только у Алексея и у двух самых доверенных ему лиц. Алексей без остановки показывал и рассказывал нам, что к чему, не давая даже вставить и слова, задать хотя бы пару вопросов. Всё это время позади нас сопровождали ещё двое человек из охраны. Алексей говорил так, словно мы были уже с ними, а не с теми людьми, которых увели из главного зала, словно нас уже приняли безо всяких испытаний и тестов. Он рассказал нам, что охранникам полагается только один выходной на неделе, который будет скользящим. График всегда составлялся на месяц вперёд и согласовывался с Артёмом, который был главным бюрократом среди всей охраны. Никто в первый месяц не собирался нам выдавать оружие. Мы должны были дежурить без него. Из экипировки для начала только униформа – такой же военный пиксель, как у остальных, и берцы. Форма была мне немного велика, но выбирать особо не из чего, пришлось взять, что давали, хотя бы обувь пришлась по размеру.
На первый месяц дежурства нам собирались выдать ножи и рации. Позже я узнал, что рации были только у охраны, смотрителя и у айтишников. Самым главным преимуществом охраны был отдельный санузел – две кабинки за углом казармы, без разделения на мужские и женские. Мы могли пользоваться как общим туалетом, так и своим. В первое время самым сложным было ориентироваться в помещениях и коридорах. На стенах были карты и указатели, но даже с их помощью не всегда можно было прийти туда, куда собирался.