Последнее лето ярла Ульфа
Шрифт:
Ну, поглядим.
С борта спустили доску, по которой я торжественно сошел с корабля. За мной — Вихорек, Вильд и Егри. Последний был выбран за самую неказистую в сравнении с прочими хирдманами внешность.
Я тоже выглядел скромнягой. Надел поверх кольчуги рубаху из толстого льна. Накинул на плечи плащ, скрывавший рукоять и ножны Вдоводела.
И, разумеется, снял с себя все золото, заменив его серебром, ибо я нынче не победоносный ярл, а всего лишь успешный купец из славного Новгорода.
Подъехали.
Печенеги, насколько я могу судить. И ранга не сказать что высокого.
— Откуда? Что за груз?
Вот так. Никаких «здравствуйте». Хорошо хоть, по-словенски, а не на своем.
Я откашлялся и степенно, почти нараспев, доложил:
— Новгородские мы. Везем меха и рыбью кость.
— Не помню тебя. Первый раз?
— Первый, — согласился я.
— Десятую часть груза здесь оставишь. Выгружать будешь, посчитаем.
А рожа у тебя загорелая не треснет, мил человек?
Вслух, впрочем, сказал другое:
— Ты, воин, должно быть, по-нашему не очень хорошо говоришь. Но не беда. Хузарин в Киеве сказал: на волоках ихних пятидесятую часть оставлять. Или четверть гривны с паруса. Или ты здесь не от хузарского хакана, а от себя собираешь?
Говнюк смутился. Но огорчился не сильно. Не прокатило и не прокатило.
— Да, купец, пятидесятую. Сгружай товар. Сейчас считать будем.
Сказал что-то по-своему спутникам. Те загыгыкали и слезли с коней. Помахали остальным: идите сюда.
Рожи разбойничьи, предвкушающие. С такими глазами только и считать. Монеты в срезанном с пояса кошеле.
Я махнул рукой, и с «Когтя» начали проворно высаживаться мои скандинавы. Не все, конечно. Оспак, Скиди, Вифиль Прощай, Тьёдар (как же без него), Хавур Младший, братья Крумисоны, братья Варгдропи, Льотольв Кто-то Умрет, Кёль Длинный и тройка «унаследованных» от Энока Везучего.
Высадились, подошли, встали за моей спиной полукругом.
— Это кто? — занервничал печенег.
Я его беспокойство понимал. Рядом с викингами печенеги смотрелись мелковато.
— Охрана моя, — сообщил я очевидное. — Товар мой стерегут.
— Сильные! — похвалил степняк. — Такие быстро разгрузят и корабль хорошо потащат.
— Эти не станут, — я делано вздохнул. — По ряду они только сражаться должны… Бездельники. Только это и умеют. Людей у вас нанять можно? — я кивнул в сторону городка. — Я бы приплатил за помощь. Не поскупился. — И незаметно сунул печенегу кошелечек с пятью дирхемами.
— Это тебе с подханком хузарским договариваться, — ответил степняк с явным сожалением.
Но кошелек сцапал, скотина.
— Ты наверх сходи, — посоветовал он мне. — Девок на продажу везете?
Интересный вопрос.
— Не везем.
— А это кто там?
Ах ты паскуда! Это он Зарю углядел.
— А это не девка.
— Врешь! Я отсюда сиськи вижу!
Я с трудом подавил желание уменьшить число органов зрения степняка хотя бы вдвое.
— Это не девка. Это моя жена.
— Продашь? — с надеждой спросил печенег. — Ну хоть на время!
Я мотнул головой и быстро зашагал наверх, к укреплению. Желание укокошить гада было почти нестерпимым… Но преждевременным.
Одно хорошо. Заглядевшийся на Зарю печенег не обратил внимания на то, что хирдманы двинулись за мной следом.
А может, и сознательно проигнорировал. Решил, что без них и досмотр проводить интереснее, и, глядишь, еще что-нибудь в загребущие грабки упадет.
Вблизи городок производил еще более солидное впечатление. Нижняя часть стены — из дикого камня, уложенного на какой-то светлый раствор. Верхняя вроде из саманных блоков. Строили его, как я позже узнал, аланы. Сами хузары, как настоящие степняки, работать не любили и не умели. Равно как и возделывать землю. А вот ходившие под ними аланы были неплохими строителями.
Ворота в городок были гостеприимно распахнуты. При воротах — пара печенегов. Бдительность — около нуля. Играют во что-то такое с камешками. На нас покосились, и только. Мы вошли внутрь как на собственный двор. Любопытно. Постройки круглые, типа юрт. Похоже, из соломы с глиной. Зато много. И антисанитария полная. Воняло так, что хотелось лицо мокрой тряпкой замотать. Только в центре оказалось почище. И дом получше. С углами, окнами и дверьми. Хотя построено по той же глиняно-соломенной технологии. Жить в таком доме, может, и неплохо. Теплоизоляция хорошая, а вот прочность оставляет желать…
Если суетившиеся внутри укрепления степняки и их челядь нас игнорировали, то здесь, у резиденции командира, бдительность оказалась повыше.
И один из двоих явно не печенег: личико посветлее, борода погуще и характерные косички по бокам. Хузарин. На голове — шапочка из китайского синего шелка. Вместо доспехов — толстый халат, распахнутый на груди по случаю жары. И грудь эта не защищена ничем, кроме серебряной бляхи на цепочке. Да, прав Бури. Не выглядит этот представитель хакана серьезным бойцом.
— Мы к господину, — опережая вопрос и подпуская в голос плаксивости, сообщил я по-словенски. — Помощи просить.
Голос и смиренный вид сработали. Но не до конца.
— Войдешь один, — через губу процедил хузарин по-словенски, но с таким акцентом, что с трудом разберешь. — Оружие, — показал на оттопыривавший плащ Вдоводел.
Боковым зрением я оценил обстановку. Скандинавы и варяжата обступили плотной стеной. Но руки держат на виду, за оружие не хватаются. Тем не менее хузарин и его напарник заметно напряглись.