Последнее письмо
Шрифт:
— Какао, да? — спросил Бекетт, отпив глоток из кружки Мэйзи.
— Папа! — хихикнула она.
Боже, мне нравилось, как это звучит, так же как ей нравилось это говорить. Мы сказали ей об этом после похорон зная, что она заслуживает того, чтобы знать каждый день своей жизни, что Бекетт любит ее так сильно, что стал ее отцом. Он спас ей жизнь, но это осталось, между нами.
Бекетт поцеловал меня в щеку и начал открывать коробки, смеясь, когда нашел одну из игрушек Кольта, спрятанную в одной из кастрюль. Мне нравилось в нем то, что он мог говорить о Кольте и улыбаться сквозь боль. Он поддерживал в нем жизнь… С помощью канатных дорог, фотографий, которые он развешивал по дому, красного листа в рамке. Он
Мне еще предстояло научиться жить так, чтобы не рассыпаться. Может быть, когда-нибудь я смогу улыбаться при звуках голоса Кольта. Пока же это было просто напоминанием о том, что я потеряла и как пусто все вокруг без него.
Бекетт заставлял нас двигаться вперед. Он не позволял мне слишком долго погружаться в себя, но и не игнорировал боль. Он раздвигал мои границы, а потом отступал, и, если бы не он, я, возможно, решила бы просто перестать двигаться.
Мэйзи заставляла мое сердце биться.
Бекетт заставлял меня жить.
Я каждый день убеждалась, что они оба знают, что я их люблю.
Прошло почти три месяца, но я наконец-то прочитала последнее письмо Бекетта, и именно оно привело меня сюда, в этот дом, который он построил для нас четверых — теперь в нем будут жить трое.
«Любви хватит на нас обоих». Вот что он написал в письме. И оно затронуло мое сердце так, как ничто другое не могло. Потому что именно этого хотел бы Кольт. Он хотел бы переехать в этот дом и жить с парнем, которого мы все любили. С человеком, который жаждал моих слов и владел моим сердцем.
Он подписал письмо своим настоящим именем. Последние слова, сказанные мне Хаосом, объединили двух мужчин, которых я любила, пока я не увидела их обоих в Бекетте, который в данный момент смотрел на мою чесночницу, как на орудие пыток.
— Этот ящик, — сказала я ему, открывая тот, что находился у моего бедра.
— Щипцы для завивки ресниц? — спросил он, опуская их в ящик.
— Это для смузи. Отлично работает с клубникой, — я пожала плечами.
— Врешь! — он рассмеялся и вернулся к распаковке.
Я посмотрела в окно на остров и сделала успокаивающий вздох, пока эта боль терзала меня. Затем я взяла следующую коробку и начала распаковывать вещи, предмет за предметом, объединяя свою жизнь с жизнью Бекетта. Я двигалась вперед, потому что именно там были Бекетт и Мэйзи, и именно этого хотел бы Кольт. В конце концов, он тоже был здесь, в каждом уголке этого дома, который Бекетт построила для него, для нас. Я все еще слышала отголоски его шагов на лестнице, его смех в коридорах. Бывали моменты, когда я могла поклясться, что уловила запах его волос, пропитанных солнечным светом, как будто он прокрался сюда, чтобы обнять меня, и снова убежал, прежде чем я успела его полностью поймать. Спальня, которую Бекетт выделил для него, была нетронута, если не считать коробок, которые мы привезли из моего дома. Я еще не была готова туда идти, и это было нормально. Там было слишком много воспоминаний, которые я не хотела убирать. Стоило мне только взглянуть на шлем, который Кольт надел в тот первый Хэллоуин в больнице, как я поняла, что не смогу справиться ни с одной коробкой. Но Мэйзи взяла шлем и улыбнулась, вспомнив, как она торговалась с Кольтом, чтобы надеть его в ту ночь.
Он надел ее нимб.
Как будто они знали, что в конце концов поменяются ролями.
Как будто это было запланировано с самого начала, а я просто не заметила знаков.
— Как ты думаешь, озеро достаточно замерзло, чтобы по нему можно было ходить? — спросила я Бекетта.
Он посмотрел на меня таким взглядом, будто точно знал, о чем я думаю, а затем взглянул на заснеженное озеро.
— Я был там вчера, а сегодня
Я покачала головой.
— Нет, я бы хотела пойти одна. Думаю, я готова.
Он просто кивнул и дал мне свободу действий.
Я методично зашнуровала ботинки, застегнула пальто, взяла шапку и перчатки и пошла к выходу. Воздух был бодрящим, а снег — легким, переливающимся, похожим на свежий блеск, когда я пересекала озеро.
Я подошла к острову, где меня ждали Кольт и Райан.
Я никогда не была здесь одна, никогда не чувствовала, что готова, что достаточно сильна. Может быть, я и сейчас не готова, но я устала ждать, пока почувствую себя таковой. Может быть ощущение, что я достаточно сильная, возникло оттого, что я так часто была сильной, что это стало привычным.
Слова покинули меня, когда я опустилась на колени перед надгробием Кольта, не обращая внимания на то, что снег тут же растаял на моих джинсах. Мне нужно было сказать ему столько всего, но ни одно слово не слетало с моих губ. Поэтому я прекратила попытки и просто склонила голову, позволяя слезам из моих глаз уносить слова из моего сердца прямо к нему.
Наконец мое горло издало звук.
— Я бы сражалась за тебя. Я бы уничтожила все звезды, Кольт. Тебя любят, не в прошедшем времени, а сейчас, каждую секунду каждого дня, и это никогда не изменится. Я вижу частички тебя в твоей сестре, маленькие проблески твоей души, сияющие в ее душе. Она носит тебя с собой, как и все мы. Я скучаю по тебе так сильно, что иногда мне кажется, что я не смогу нести все это, но потом я вижу ее и каким-то образом справляюсь. Ты научил меня это делать. Когда твоя сестра болела, и мне казалось, что это слишком, что я не смогу быть достаточно сильной, чтобы вытащить ее, я смотрела на тебя и понимала, что должна быть такой, потому что, что бы ни случилось с твоей сестрой, всегда будем только ты и я, малыш. Ты научил меня брать себя в руки и делать первый шаг. Я просто не понимала, как сильно мне нужен этот урок. Но я делаю это. Ради тебя и Мэйзи, и твоего отца. Мы должны были рассказать тебе о нем раньше… да, мы много чего должны были сделать.
Я подняла лицо к небу и позволила снегу упасть на мою кожу. Мои слезы смешались с тающим снегом, превратившись в одно целое, и мои глаза высохли.
Воздух обжег мои легкие, когда я глубоко втянула его, замораживая тяжелое, забитое слезами чувство, которое я носила с собой, как значок выживания.
Нуждаясь в передышке, я прошла несколько футов до могилы Райана.
— Я никогда не говорила тебе спасибо, — сказала я ему, счищая снег с камня. — За Бекетта, я имею в виду. Я не знаю, как ты узнал, но ты узнал. И я знаю, что ты сказал мне, что письма для него, а ему ты сказал, что письма для меня, но ты знал, как сильно мы нуждались друг в друге. Ты спас меня благодаря Бекетту, Рай. Ты спас Мэйзи. Я нашла кольцо, когда распаковывала вещи в нашей спальне. Он еще не спрашивал, и я надеюсь, что он подождет какое-то время, но я знаю, что он мой навсегда, и он у меня только благодаря тебе. Так что спасибо тебе за Бекетта и за твое письмо, которое привело его ко мне домой. А теперь поцелуй моего мальчика, ладно? — я зажала поцелуй в пальцах и положила их на его имя.
— Он там только на время, так что будьте с ним осторожны, — затем я вернулась к могиле Кольта.
— Я люблю тебя и скучаю по тебе, — сказала я ему. — Нет ничего более правдивого, что я могла бы тебе сказать. И мне жаль, что меня не было с тобой, но я так рада, что у тебя был твой отец, а теперь у тебя есть твой дядя Райан. Ты был моим самым большим подарком, Кольт. И как бы я ни ненавидела каждый день, когда тебя нет, я так благодарна за те дни, когда ты был у меня. Спасибо, что ты мой, — затем я поцеловала пальцы и провела ими по его имени, состоящему из двадцати одной буквы.