Последнее письмо
Шрифт:
— Да, — сказал он.
Я посмотрел на Марка, который покачал головой, его губы были сжаты в ровную линию.
Не паникуй.
— Хорошая работа, приятель. Сможешь сделать это еще раз? — я надеялся, что говорю гораздо спокойнее, чем чувствую, потому что я был готов вылезти из собственной кожи.
— Видишь? Пальцы в порядке. Они даже не болят, — сказал Кольт с легкой улыбкой.
Марк снова покачал головой, и моя душа сжалась в маленький клубок.
— Ноги не болят? — спросил я.
—
— Кольт. Кольт! — я схватил его за лицо. — Ты должен остаться со мной, хорошо? Пошевели пальцами.
Все десять зашевелились. Я могу с этим работать.
— Я устал. Эмма в порядке?
— Конечно, но она беспокоится о тебе. Ты молодец, Кольт. Ты спас ее, — я снова пощупал его пульс. Черт, он был слабее.
— Мы защищаем меньших, — сказал он со слабой улыбкой. — Мне холодно, Бекетт. Холодно.
— Посмотри под тот камень. Там есть кровь? — приказал я Марку. Я снял с себя флисовую куртку и накинул ее на грудь Кольта. — Лучше?
Марк присел.
— Я не вижу. Держу пари, мы сможем снять с него эту штуку.
— Сначала нужно наложить жгут. Есть все шансы, что у него травма от удара. Прошло почти два часа. В рюкзаке Хавок есть один.
— Черт, Бекетт, — тихо сказал Марк. — Кровь.
Я схватил жгут и опустился на колени рядом с Марком. Из-под камня сочилась темно-красная кровь.
— Где, черт возьми, вертолет? Скажи им, чтобы доставили его сюда.
— Спасатель 9, это Гутьеррес и Джентри. Как обстоят дела с транспортировкой?
— Гутьеррес, это Спасатель 9. Мы на подходе, расчетное время прибытия — пять минут.
— Черт, — пробормотал я. Для этого момента не было лучшего слова. Я подложил руку под бедро Кольта, чтобы просунуть жгут, а затем затянул его, закрепив прямо над тем местом, где он был прижат камнем. — Не двигай его, — предупредил я Марка.
Затем я опустился на колени с другой стороны Кольта. Его губы были синими, кожа — бледной, липкой и холодной. Пульс был быстрым и слабым.
— Эй, приятель, я остановил твое кровотечение. Тебе нужно только дождаться вертолета, хорошо?
Он слабо улыбнулся.
— Я полечу на вертолете? Круто.
— Да. К тому же ты вроде как герой. Все будут думать, что ты крутой, но я все равно буду думать, что ты самый крутой, — пообещал я. — Где-нибудь еще болит?
— Нет, ничего не болит.
Я замер. Шок. Кровотечение.
Мы остановили кровотечение в его ноге, но после этого падения должно было быть вторичное кровотечение, если не дюжина.
«Ему больно. Я чувствую это».
— Ладно, просто продолжай говорить со мной, приятель.
Я снял с него куртку и поднял толстовку. Вся левая сторона его груди была покрыта глубокими фиолетовыми синяками.
Райан. Ты должен мне помочь. Пожалуйста.
— Где мы? — спросил Кольт, его голос был мягким.
Я быстро встал и схватил Марка за руку.
— У него внутреннее кровотечение. Думаю, селезенка, а это значит, что у нас есть… минуты. Беги в ближайшее место, где видно небо и дым.
Глядя на Кольта, он изобразил боль, но повернулся и побежал.
Я упал на колени рядом с Кольтом, а потом лег рядом с ним, накрыв его своим телом.
— Я так тебя люблю.
Он повернул голову, и я не стал кричать на него из-за травмы шеи. В этом не было смысла.
— Я тоже тебя люблю, Бекетт, — он открыл глаза, и я прижался лбом к его лбу.
— Я тут подумал, может быть, мы добавим канатную дорогу в домик на дереве. Что скажешь? — я провел пальцами по его волосам.
— Да. Думаю, нужно сделать так, чтобы она спускалась в озеро. Это будет круто, и мама не будет так сильно переживать из-за падений.
Такого падения мы не ожидали.
Хавок жалобно заскулила, свернувшись калачиком рядом с Кольтом. Она знала.
— Ты абсолютно прав, — я проверил его пульс. Такой чертовски слабый.
— Мне кажется, я умираю, — прошептал он.
— Ты очень ранен, — сказал я, задыхаясь на последнем слове.
Я не хотел лгать ему, но и не хотел, чтобы последние минуты его жизни прошли в ужасе. В данный момент нельзя было ничего сделать. Я терял его.
Элла.
Боже, она должна быть здесь.
— Все хорошо. Не грусти. Скажи маме и Мэйзи, чтобы они тоже не грустили, — он сделал несколько затрудненных вдохов. — Я увижу дядю Райана.
Я не мог дышать. Моя грудь вздымалась и опускалась вместе с его грудью, сердце синхронизировалось с его слабым ритмом.
— Просто держись, дружок. Ты так много еще не сделал. Так много еще предстоит сделать.
Он посмотрел на меня, в его глазах светилась любовь.
— Ты должен был быть моим папой.
Слезы потекли из моих глаз, стекая по лицу на землю.
— О, Кольт. Мы собирались сказать тебе. Мы просто ждали, когда Мэйзи поправится, я усыновил тебя в прошлом году. У тебя уже давно есть отец. Тот, кто любит тебя больше, чем луну и звезды.
Он дышал все медленнее и медленнее, каждый вдох давался ему с огромным трудом, но ему все же удалось улыбнуться.
— Ты мой отец.
— Я твой отец.
— Значит, вот каково это, — он протянул руку и прижал ее к моей щеке. — Мне нравится, что у меня есть отец.
— Мне нравится быть твоим отцом, Кольт. Ты самый лучший мальчик, которого я когда-либо мог получить. Я так горжусь тобой.